Глаза зверя

— Очень приятно! — сказал Матвей. — Присаживайтесь, я, с вашего разрешения, пока что посижу к вам спиной. Нужно закончить начатое.

Мужчины расселись на стулья.

— Если хотите — курите, — разрешил Матвей. — Я сам не курю, но запах люблю. Сразу вспоминаю отца.

Солонин достал из кармана сигареты, задумчиво посмотрел на пачку, вздохнул и снова спрятал ее в карман.

— Что, завязал? — спросил у него Поремский.

— Не то чтобы… Но стараюсь себя ограничивать.

— Правильно! — сказал Матвей, продолжая тереть ваткой лицо. — Ограничение — это все! Я вот за месяц похудел на шесть кило. Думаете, сидел на какой-то особенной диете? Черта с два! Просто стал меньше есть. Человек, в конце концов, не зверь, чтобы отъедаться впрок.

— Куда тебе худеть-то? — спросил Камельков, которого не особенно порадовала последняя его реплика. Миша как раз собирался достать из кармана шоколадный батончик, но после слов артиста поспешно запихал его обратно. — И так кожа да кости!

— Это смотря на чей взгляд, — резонно возразил Матвей. Наконец он перестал вытирать лицо, отложил ватку и повернулся к гостям. — Итак, друзья мои, я вас внимательно слушаю.

Заговорил Поремский.

— Матвей, вы прекрасный артист, и мы нуждаемся в вашей помощи, — просто сказал он. — Это не отнимет у вас много времени. Подвергать вашу жизнь риску мы тоже не станем.

— Правда? — Артист улыбнулся. — Жаль. А я-то думал, меня ждет настоящая детективная работа — с погонями, перестрелками и тому подобными интересными вещами.

— Извини, что разочаровали, — вмешался в разговор Камельков. — Но мы не можем рисковать твоей драгоценной жизнью. Ты ведь не просто человек, как я или Владимир Дмитриевич. Ты у нас — национальное достояние!

Панкин весело приподнял брови:

— Что с тобой, Мишаня? Ты вроде бы никогда не был льстецом. А, понял. Это ты так издеваешься. Никак не можешь простить мне, что десять лет назад я намылил тебе шею.

— Ты? Мне? — На худощавом лице Камелькова нарисовалось искреннее возмущение. — Да я положил тебя на лопатки в первую же минуту драки! При том что я на два с половиной года моложе тебя!

Матвей миролюбиво улыбнулся:

— Ладно, Миша, замнем. Переходи уж лучше прямо к делу. — Он вздохнул и шутливо добавил: — Когда заговоришь о деле, может, хоть врать перестанешь.

— В общем, так, Матвей… — начал Камельков, но прервался и поморщился. — Черт, как же тебе объяснить, чтоб ты понял? Ведь вы, артисты, интеллектом не блещете, это всем известно.

— А ты давай на пальцах, — ответил артист. — Может, и пойму.

— Один — один, — развел дуэлянтов Солонин. — Знаешь что, Мишаня, давай-ка лучше я введу Матвея в курс дела. Словом, суть такова. Мы хотим вывести на чистую воду одного бандита. Сейчас этот бандит залег на дно, и нам нужно спровоцировать его, заставить сделать неверный шаг. У нас в кутузке сидит человек, которому этот бандит вполне доверяет. Но человек этот отказывается сотрудничать. Так вот, нам нужно, чтобы вы, Матвей, сыграли роль этого человека. Общаться с бандитом придется по телефону. Я понятно объяснил?

— Вполне, — кивнул Палкин. — Даже для моего убогого актерского интеллекта. — Он задумался. — Что ж… Я, конечно, никогда не занимался ничем подобным. Хотя в юности разыгрывал одноклассников по телефону, изображая учителей и требуя родителей в школу. Но одно дело одноклассники, другое — бандиты.

— Никто не узнает, что вы работали на нас, — заверил артиста Поремский. — Мы обещаем вам сохранить полнейшую конфиденциальность.

— Да я не боюсь, — махнул рукой Матвей. — Просто… что будет, если я вас подведу? Тогда ваш бандит заляжет на дно еще глубже, правильно?

— Вообще-то да, — признал Солонин.

— Ну вот видите. А мне бы не хотелось вас подвести. Хотя с другой стороны… — Матвей широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — Кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно?

— Абсолютно верно, — кивнул Солонин.

— Что ж, в таком случае я согласен. Вот только как насчет текста, который я должен буду произнести?

— Насчет текста не волнуйтесь, — заговорил Порем-ский. — Мы вас подготовим.

Матвей откинул со лба черную прядку.

— Когда нужно приступать? — спросил он.

— Если у вас есть время, то завтра, — сказал Порем-ский. — Прямо с утра. Мы организуем вам встречу с человеком, которого вам придется изображать. А пока возьмите это. — Поремский протянул артисту аудиокассету. — Здесь фрагменты допросов этого человека. И кое-что из его телефонных разговоров. Голос слышен вполне отчетливо.

Матвей взял кассету, задумчиво повертел ее в руке, потом посмотрел на Поремского и спросил:

— А не боитесь, что я расскажу кому-нибудь его и ваши тайны?

— Мы стерли все важное, — сказал Поремский.

Матвей усмехнулся:

— Надеюсь. Я не хочу быть человеком, который «слишком много знает».

— Знать вы будете много, — заверил его Поремский. — Иначе никак нельзя. Вы не должны попасть впросак, если речь зайдет о ком-то из знакомых Нигматзянова.

— Нигма… что?

— Нигматзянова, — повторил Поремский. — Это фамилия человека, которого вы будете озвучивать. Он татарин.

— Ясно. — Матвей вздохнул. — Хорошо хоть не негр.

Поремский протянул ему бумажную папку.