Глаза зверя

— Значит, я ошибся, — задумчиво сказал он, — и вам действительно ничто не угрожает.

Нигматзянов подумал и ответил:

— Вы правы в одном, гражданин начальник. Одни люди умеют убивать, а другие умеют этим пользоваться. И те и другие остаются в живых, пока доверяют друг другу. Впрочем, это так — просто слова. Как я уже сказал, я не имею отношения ни к первым, ни ко вторым. А значит, нам с вами не о чем говорить.

— Плохо, — сказал Поремский. — Плохо, что вы так думаете. Не скажу, чтоб вы мне нравились, Нигматзянов, но все же идейных борцов, подобных вам, я еще могу хоть как-то понять. Но такие люди, как Сметанин или Кротов, не заслуживают того, чтобы жить среди людей. Это волки. У них нет принципов, у них есть только алчность и жажда крови. С вашей помощью или без нее, но я посажу этих мерзавцев.

— Тогда зачем вам нужен я? — прищурился Нигматзянов.

— Потому что с вашей помощью я посажу их быстрее. И возможно, это спасет кому-нибудь жизнь.

Некоторое время Алмаз Рафикович сидел молча, уставившись в пол и размышляя над сказанным. Затем вздохнул и поднял голову.

— Мне больше нечего сказать, — сказал он. После чего сложил руки на груди, повернулся к окну и погрузился в глубокое молчание, из которого его уже не смогли вывести никакие вопросы.

— Ну? — спросил Матвея Поремский, когда Нигматзянова увели. — Что скажете? Сможете перевоплотиться в этого субъекта или задача слишком сложная?

— В принципе для артиста моего уровня это несложно, — скромно ответил Матвей.

— Ой ли? — с сомнением спросил Поремский.

Матвей закинул ногу на ногу, насмешливо сощурил глаза и произнес голосом Алмаза Рафиковича:

— Одни люди умеют убивать, Владимир Дмитриевич. А другие умеют этим пользоваться. И те и другие остаются в живых, пока доверяют друг другу.

— Превосходно! — улыбнулся Поремский…

Все у них было готово, но какие-то неясные сомнения все же мешали Поремскому сосредоточиться и решиться начать операцию. И он понял, в чем дело.

Попросил народ выйти ненадолго, а сам набрал номер мобильника Турецкого. И когда Александр Борисович отозвался, изложил ему свои соображения. Однако встретил неожиданную поддержку шефа. Более того, Турецкий заявил, что лучше вряд ли и сам бы придумал, а если по ходу дела появятся какие-либо сложности, велел без всякого стеснения ссылаться на него. Мол, это он и дал такое указание группе. И между прочим, с санкции президента, вот прямо так, и без комментариев. Обрадованный Поремский позвал коллег и сообщил, что решение утверждено и никаких сомнений больше нет.

Камельков почему-то хитро улыбался…

4

Звонить решили из кабинета Поремского. Сотовый телефон Нигматзянова лежал на столе, рядом с инструкцией.

Камельков положил руку Матвею на плечо:

— Значится, так, дружок. Говори уверенно, но уважительно. Ты слышал, как с этим козлом разговаривает сам Нигматзянов. Следуй тем же курсом. Я правильно говорю, шеф?

— Правильно, — кивнул Поремский.

— А как насчет самодеятельности? — спросил Матвей.

— По мере необходимости, — ответил Миша. — Но особо не выпендривайся. И давай без своих глупых шуточек. Алмаз Рафикович — человек солидный и умный.

— В отличие от меня? — усмехнулся Матвей. — Понятно.

— Ну а понятно, так действуй. Номер телефона Кротова на сотовом, в графе «справочник».

— Без тебя знаю.

Артист взял со стола телефон.

— Не забудьте включить громкую связь, — напомнил ему Поремский.

Матвей кивнул. Нажав кнопку вызова, он долго ждал. Наконец Кротов отозвался:

— Слушаю.

— Алло, Михаил Иванович. Здравствуйте, это Алмаз.

— Понял, что не бриллиант, — донесся из динамика недовольный голос Кротова. — Что там у тебя случилось? Почему я ничего не слышал в новостях?

— Операция сорвалась. Девчонка отказалась.

Кротов помолчал, потом злобно процедил:

— Вот черт! Чему только их там Султан учит? На что такие бабки тратит? Кстати, я перевел на ваш счет половину суммы. Если вы не отработаете деньги в ближайшую неделю, я расторгну контракт, ясно?

— Ясно, Михаил Иванович. Мы исправим ошибку. Только…

— Вот и исправляйте! — рявкнул Кротов. — Кстати, я звонил тебе весь вчерашний день. Почему не брал трубку?

— Меня не было в городе. Пришлось отвозить девчонку обратно в деревню.

— А потом небось напился со своим белобрысым телохранителем?

— Вы же знаете, что нет. Зачем зря говорить?

— Ладно, ладно. Кстати, извини за Муслиева. Пока не получается его убрать. До меня дошли слухи, что менты взяли его под особый контроль.

Матвей посмотрел на Поремского — тот кивнул. Матвей снова заговорил в трубку голосом Алмаза Рафиковича:

— Вы помните наш уговор, Михаил Иванович? За Муслиева я сбросил вам плату. Боюсь, что теперь речь должна идти о другой сумме. К тому же первый вариант операции сорвался, а второй потребует дополнительных расходов.

Прежде чем заговорить, Кротов выдержал долгую паузу.

— Не получится, Алмаз, — сказал он наконец. — Сумма уже закрыта. Между нами был договор, и ты его выполнишь. А за Муслиева не беспокойся, рано или поздно мы его закроем.