Глазами богов

Однажды утром Люси обнаружила приоткрытую дверь холодильника. И что же вы думаете? Виноватым оказался, как и всегда, я и моя рассеянность. Она решила, что это я не закрыл холодильник, когда якобы решил ночью втихаря похомячить. Да вот беда – я спал всю ночь, как убитый! Но Люси меня не слушала. Или не слышала. А может не хотела слышать. Не поверила ещё и потому, что заметила вишенку, зажатую между уплотнителями корпуса и дверцы. Ягода была немного сплющена, с одной стороны на кожуре зияла трещинка, из которой, как кровь из ранки, сочился тёмно-красный сок. Жена высвободила вишню и с укором посмотрела на меня, демонстрируя улику. Глазки вишенки в этот момент были закрыты, длинные ресницы – я почему-то решил, что она женского рода – накрывали условные щёчки: казалось, она спала. Но, к моей радости, судя по помятости, вишня была давно мертва. В то утро я сделал очередную, и последнюю, попытку поговорить с Люси и поделиться своими видениями. Но это получилось у меня как-то неуклюже: только начав делиться, я ощутил неловкость, и даже сам себе показался смешным, рассказывая про ожившие оливки и помидоры, выпрыгивающие из вазы.

– И всё же, если можно дословно: как отреагировала супруга? – попросил доктор.

– Как? Ха! Помню, как я отреагировал! Да так, что до сих пор реагирую…

– Не говорите загадками.

– «Это всё твои автоматы! Скоро совсем свихнёшься!» – вот как она отреагировала. Женщине только дай повод, и она найдёт к чему придраться, сразу определит причину всех бед. У них вечно виноватые: виски, карты да наши холостые друзья. Но только не здравый смысл. Хотя, мне с того дня было уже наплевать на её мнение, потому что именно тогда, после тех её слов, ко мне, наконец-то, пришло озарение. Да-да, я начал понимать… до меня дошло. И это даже хорошо, что она упомянула про казино – мне сразу стало понятно, откуда дует ветер. Объяснение всему происходящему было очень простым: фрукты из игрового автомата преследуют меня, и преследуют повсюду, и будут преследовать всегда!

– Зачем? – Стоун задал вопрос, который вертелся и у меня на языке.

– А вот зачем, в этом я убедился спустя неделю, когда вернулся на выходные домой. Понял вот каким образом. Стал вспоминать, когда и при каких обстоятельствах фрукты меняют своё настроение. И пришёл к выводу: когда я нахожусь в Атлантик, когда каждый вечер играю, когда рядом с ними, – они по отношению ко мне паиньки, счастливые и добрые. В такие дни я про них даже забывал, а их рожицы не проявлялись, даже если они попадались в поле моего зрения. Но стоило мне только покинуть казино, особенно надолго, и вернуться домой, как они тут же появлялись, и тогда их агрессия была налицо. В такие дни они становились злыми, вновь оживали ночами и двигались. Вот таким образом они воздействуют на меня до сих пор, понимаете?

– С какой целью?

– Они хотят, чтобы я играл. Чтобы продолжал играть. Ведь, пока я играю, – всё тихо и спокойно, как только перестаю – они тут как тут. Они хотят, чтобы я не покидал их даже ненадолго.

– И всё же странно, что ваша жена не верила вам, и вообще, слабо реагировала на происходящее. Если продукты, как вы говорите, порой находились не на своих местах, она не могла не замечать этого и так легко относиться к вашей рассеянности, если считала её причиной беспорядка.

– Не знаю, – пожал плечами Луис, – может просто игнорировала. Не удивительно: если подобное рассказать, это любому покажется чушью. Она продолжала считать, что это я разбрасываю продукты. Порой даже поддразнивала меня: поднимет иногда с пола помидор, например, и давай в шутку тыкать им мне в лицо, пугая, как перчаточной куклой, словно ребёнка: «Я синьо-ор, помидо-ор! Я сейчас тебя съе-е-ем!» Я подыгрывал ей, как мог, улыбаясь сквозь зубы. Она и не подозревала, что помидор, которым она меня пугала, размахивая перед моим носом, был на самом деле живой, и своими злющими-презлющими глазёнками смотрит на меня, готовый в любую секунду сожрать меня заживо.

– Со временем, а прошло более двух лет, я привык к их присутствию в моей жизни, к их недовольным рожам и тщетным попыткам приблизиться ко мне. Я воспринимал их как некую данность, как неотъемлемую часть природы, как привычных всем домашних животных. Хи! Эдакие домашние фрукты: киви – ко мне! – Диаш похлопал себя по бедру. – Ананас – фу, на место! Ха, смешно, не так ли! Я считал их одушевлёнными. Бредятина полнейшая! И всё же страх не покидал меня. Одно дело, когда мерещатся цветочки, совсем другое, когда тебя преследуют помидоры-убийцы. К такому соседству так сразу не привыкнешь, тем более, когда они постоянно напоминают о себе. Однажды снова подавился, но уже сливой. Думаю, вам не нужны подробности, вы и так уже догадываетесь, что не сам по себе подавился я ею.