Глазами сокола (СИ)

Она металась по камням, хлопая крыльями, крича от ужаса, вертя головой в попытке осмотреть своё тело. Она двигалось стремительно, интуитивно, не понимая, что происходит, всё сильнее пугаясь своего открытия; вместо мольбы и женских криков из её уст лился птичий клёкот, её ноги теперь были увенчаны когтями, которые шкрябали по известняковым плитам, а её руки были теперь крыльями, и ужас не давал ей оценить их природную красоту… И перья… Перья… Перья! Они были всюду! Инстинкты и крылья спасли её, когда поглощённая танцем страха и отчаянья, она оказалась слишком близко к краю уступа, поросшего колючками и утёсником…

Когда её крылья распахнулись, прерывая падение, изумление было столь велико, что страх был мгновенно забыт. Он отошёл куда-то на второй план, и на время, будто утратил своё значение. И вместе с тем пришло понимание: она превратилась в птицу, она умеет летать. Это не было сном.

Недели она проводила в одиночестве ранее ей неведомом, оттого более мучительным. Она всё больше подчинялась инстинктам – они помогали ей выживать. Но в какой-то момент, королевна поняла, что забывает, каково это: быть человеком. Будто сама её суть, её сердце и душа обрастали перьями, медленно и неумолимо вслед за телом становясь птичьими. От этих мыслей всё внутри начинало леденеть… И тогда она стала искать людей, которые могли бы напомнить, какой она сама была когда-то. И пусть потерявшись в инстинктах животного было проще жить со страхом внутри и душевной болью, она должна была справиться. Люди помогут ей. В конце концов, на континенте то и дело случались такие истории: у таких заколдованных, как она, всегда была надежда на возвращение человеческого облика! Королевна была упорной: летала над горами и степями у их подножья, но там она не встретила людей. И тогда она направилась в сторону полоски леса, чернеющей на горизонте. И вскоре, её поиски увенчались успехом! Но ей никто не помог: долгожданная встреча с человеком чуть не стоила ей жизни. Наверное, из прихоти один из охотников стал выхаживать её, но ей незачем было жить. Казалось, в её маленьком тщедушном тельце не осталось и крошечного места для надежды, в первый раз в её жизни. Человек был молчалив и казался ей мрачным, и щетина на его щеках вызывала отвращение. Она была ему благодарна: по крайней мере не придётся умирать в одиночестве… Но в один из дней, он вдруг заговорил с ней. И слова его что-то затронули где-то глубоко внутри. Оказалось, что всё же маленькая искорка желания жить в ней ещё осталась!

А теперь Селеста была здесь. Её крылья вновь стали руками, а когти, – цепкие и опасные, – наконец-то исчезли. Всё позади? Нет, она чувствовала, где-то внутри неё всё ещё жила птица, и эта крылатая часть души не спешила покидать её тело. Она лишь на время ослабла и отступила в тень: девушка откуда-то знала это. Однажды, она вновь покроется перьями, а вместо слов человеческих из уст её будет литься лишь птичий клёкот. А значит, она не могла ещё вернуться домой. Бедные её отец и мать! Что с ними стало – исчезнувшими и почти позабытыми своим народом? Живы ли вообще её родители? Охотники много говорили об её родной Эстеврии (и она порадовалась, что благодаря матери-княжне, изучала язык северных торговцев с раннего детства). И по их словам выходило, что от её дома – края солнечного и радостного,– от её уютного мира, в котором прошло детство, в котором среди шума волн и аромата садовых цветов и яблонь, она превратилась в свой срок из девочки в девушку, от этого любимого и светлого места почти ничего не осталось! Несчастные её нянюшки и подруги, бедный её народ, которым она искренне дорожила с раннего детства!

По словам людей, чьи досужие сплетни она волей-неволей слушала, путешествуя в плетёной корзине, как фермерская курица, в Эствеврии правила королева Селеста – законная наследница короля, которого многие звали Безымянным. Но если сама королевна, – истинная правительница Эстеврии,– была сейчас здесь, кто сидел на соколином троне? Сердце её было тревожным. Ей так хотелось бежать со всех ног в своё королевство, приказать звонить в колокола, войти в тронный зал и возгласить: «Я истинная королева! Я Селеста Соколица!», свергнуть самозванку и найти способ снять проклятье вечной зимы со своего любимого города! Но как она могла, если вот-вот (королевна была в этом убеждена), она вновь обернётся бессловесной тварью? Разве может она кого-нибудь защитить в этом обличье? Такие мысли и рассуждения строились в голове королевны, вставая друг за другом перед её внутренним взором. Так её учили: взвешивай свои решения, смотри на них со всех сторон. И она не видела другого выхода, кроме как довериться охотнику, приютившему её. Какие ещё пути были перед ней открыты? Но захочет ли этот человек возиться с ней и её проклятьем?