Глазами тьмы

Давненько он так четко не слышал ничего подобного… Свободную руку паладин с силой сжал в кулак и мысленно послал надоедливого и несвоевременно объявившегося соблазнителя так далеко, как уже давно мечтал отправить Идена, но не решался из-за воспитания. Достали!

Голос озадаченно стих. То ли его обладатель понял, что не вовремя, что неправильно подобрал момент, то ли попытался осмыслить маршрут…

Тэйра же тем временем наклонилась, подхватила свою чашку с подноса на столике, широко, но немного нервно улыбнулась и провозгласила:

— За мое воссоединение с семьей! До дна! — и первая подала пример.

— Я рад, что у тебя теперь есть такая бабушка, — отсалютовал Иден чашкой, погладил образницу по руке, не решаясь при людях на более откровенный жест, и повторил ее маневр.

Устина и Владилена выпили молча. Лишь Феликс никак не мог заставить себя влить чай в перехваченное спазмом горло. Хотя кому интересны он и его чувства? Все равно никто не обращает внимания. Этот миг по праву принадлежал Тэйре, как и взгляды всех присутствующих. Ну и сыскарю досталось за компанию. Вздохнув, паладин прикрыл глаза, чтобы не видеть лицо Идена, и постарался-таки ради девушки расправиться с чаем.

— Веревку! — внезапно удивил его деловитый голос Тэйры.

— Обычная не удержит, — отозвалась, кажется, Владилена. У Устины тембр был выше.

— У Фела точно есть необычная, — заявила образница, и в следующий момент инквизитор почувствовал, как девушка пытается приподнять его с кресла, ухватив за предплечья. — Ну же! Мне она очень нужна. Что тебе стоит поделиться?

— Тая, не надорвись! Такая махина в кольчуге!.. Инквизитор на веревке что, сидит?

— Сзади на поясе висит. Так что если он приподнимется…

— Вы что? — открыв глаза, в недоумении глянул Феликс на троих окруживших его кресло женщин — Тэйру по центру и Владилену с Устиной по бокам.

— Да поторопись ты, пока одержимая не очнулась! — зашипела образница, продолжая с натугой тянуть его вверх. — Снотворное должно было подействовать и на бесовку, но мешкать не стоит.

— Какая одержимая?

— Вот, — ткнула себе за спину Тэйра.

— Там только Иден. Успокойся, пожалуйста.

— Я спокойна. Я впервые за утро спокойна.

— Мне так не кажется. Я понимаю — шок от встречи с родственницей, но все же…

— Эх, молодежь… — вздохнула Владилена. — Воспитывать тебе его еще и воспитывать, внученька. Чтобы без лишних слов доверял. Ну ничего, жизнь впереди…

Паладин в ожидании объяснений перевел взгляд на образницу и поднялся с кресла. Он, конечно, желал понять происходящее, но сетования женщины заставили его снять с пояса моток крепкой освященной бечевки и начать разматывать конец.

— Свяжи, — попросила девушка. — Это его мы разыскивали! Впервые меня насторожило то, что Иден назвал мамино имя и вообще оказался слишком хорошо осведомлен обо всех делах инквизиции. А позже, во время завтрака, он и вовсе сказал, что дело об убийстве наших попутчиц одержимой ведем не мы. Понимаешь?! Он признал, что их убила именно одержимая, а не темнушка, как сам больше всех пытался уверить! А ведь об этом знали только мы вдвоем — я и ты — и никому не успели сообщить, ожидая, когда преступницу можно будет безошибочно идентифицировать. И еще Иден, задумавшись, вел нас сюда той самой дорогой, что и ночью. Не самой прямой — той же! И с фантомом он побоялся связываться. К тому же я поняла, что у него было время при свете солнца вывести из строя обереги в доме Лары ги Альтеи, чтобы вернуться ночью. Он единственный из нас заходил внутрь! Зато не вошел в мой дом при пасмурной погоде утром после нападения. Кошка испугалась его! Он и в дом Демиана не стал входить в дождь. Я тогда за себя радовалась, что не разоблачили… — скороговоркой выпалила образница. — А опоздания вспомни! Из всех только я и он приходили последними. Меня просто все время пол сбивал с толку!

Слушая, Феликс надежно опутал сыскаря веревкой. Он поверить не мог в то, что был так слеп. Но ревность и попытки играть в благородство — не лучшие советчики. Он приписывал Идену чувства, аналогичные своим, старался быть снисходительным и поэтому практически не замечал, что по дороге тот активно выводит его из себя, провоцирует на агрессию, специально склоняет на темную сторону. Выслуживается! А ведь, если задуматься, слова и жесты соперника действительно не были простыми проявлениями ревности. Злостью собственника, привыкшего к поклонению, — да, возможно. Он выразил открытую заинтересованность образницей только после того, как понял, что через нее можно получить доступ к амулету. Не самому же с боевым магом связываться! Если Иден кого-то и любил — то только себя, остальным успешно морочил головы. Да и неспроста ему во многом сопутствовала удача. Не променял ли он на нее душу?

— Тень теперь утверждает, что всегда чувствовала в Идене родство и особую «темную» дерзость, — усмехнулась Тэйра. — Знаешь, по-моему, она смущена, корит себя за недогадливость, а потому бахвалится. О! Теперь еще и ворчит, и дуется.