Глазами тьмы

Спустившись, паладин быстро убедился в том, что клиентов с небольшим достатком у хозяина гостиницы тоже хватает. Отовсюду, куда в этой мгле даже взгляд не доставал, слышалось сопение, а то и храп. Пахло перегаром и потом, чуть реже — духами. Видимо, и женщинам не всем хватило комнат. Неужели Идену нравится ночевать в подобной обстановке? Хотя это он девушкам сказал, что будет здесь, а сам наверняка сговорился с понравившейся разносчицей и давно перебрался в ее комнату. Если, конечно, кто-то еще симпатичнее не подвернулся под руку. Инквизитор прекрасно видел, как сыскарь перемигивался со здешней прислугой тайком от сотрудниц. Вот уж кто, даже влюбившись, не готов к воздержанию. Или Иден все же целомудренно спит тут на одной из длинных лавок? Нет, не разобрать в темноте. Не подходить же к каждому и не заглядывать в лицо. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь из пробудившихся не вовремя путников что-то не то подумал…

В принципе в обеденном зале, который в подобных придорожных заведениях за час до полуночи превращался в большую общую опочивальню, было даже уютно. По крайней мере, не приходилось принюхиваться, выясняя, хорошо ли прислуга выполняет свои обязанности и не доносится ли из-за ширмы неприятное амбре. Может, Иден заранее предвидел, что в комнатах остались только места по соседству с ночными горшками, которые всю ночь явно не будут пустовать после выпитого эля? С этого хитреца станется. На удивление практичный тип. Ох, опять он скатился к перемыванию чужих косточек. Хватит, надо сосредоточиться на деле.

Беззвучно приподняв очередной засов, Феликс медленно приоткрыл входную дверь, следя, чтобы она не скрипнула. Затем гораздо живее и торопливее протиснулся на крыльцо, пока сквозняк и холодный ночной воздух не разбудили ближайших постояльцев, и тут же закрыл створку. Пусть без запоров постоит. Все равно амулеты работают, ни одна нечисть внутрь не попадет, не должна. Паладин чутко прислушался, не раздастся ли откуда-нибудь подозрительный шум, но вроде все было тихо. Придется сделать полный обход территории с одного конца до другого. Рисковать своей жизнью ради жизни других — это не просто работа, как считают некоторые коллеги, это еще и моральный долг, ведь не так уж много людей способно бороться с бесоватыми и тьмой.

Ради повышения собственных шансов на победу Феликс заранее обнажил меч, так как в случае обнаружения нечисти каждая секунда могла быть дорога, и двинулся к конюшням, кузнице и каретному сараю. Он намеревался в первую очередь обыскать эти сооружения, но, как ни старался, ни в одно не смог попасть. Однако проверил, что все замки на месте, окна целы, в стенах дыр нет. Дальше заглянул за запертый сеновал и направился вдоль высокой надежной изгороди из крепких бревен. В какой-то момент едва не наступил на грабли и мысленно подосадовал, что в отличие от нечисти плохо видит в темноте. Конечно, у него был с собой в кошеле один специальный и довольно дорогостоящий магический амулет, освещающий пространство, но это на крайний случай. Сейчас лучше вести себя тише и незаметнее.

Он привычно отогнал возникшую в голове чужеродную мысль, что бороться с нечистью можно и на равных, надо лишь заключить выгодный для себя контракт… Все паладины в первый же год работы под присмотром опытного духовного наставника учились отличать происки тьмы и игнорировать их. Алор хорошо вбил ему в голову, что с потусторонними силами нельзя спорить, нельзя задавить аргументами и обнаружить брешь в логике того, у кого были тысячелетия для упражнений в казуистике. Тут спасет только вера. Вера в себя, в правильность своих действий, в то, что ты идешь по пути, угодному Богу… А возникающие сомнения — это лишь посылаемые испытания.

До слуха Феликса внезапно донеслись какие-то подозрительные звуки. Кажется, кто-то бежал. Причем в его сторону! Паладин замер, прижавшись спиной к забору, замер и насторожился; он до рези в глазах принялся вглядываться в пространство, стараясь заметить опасность прежде, чем произойдет нападение. В некоторых случаях не зазорно и отступить, чтобы вернуться с подкреплением и приготовиться к схватке на равных. Обществу нужна надежная защита в лице воинов церкви, а не мертвые герои. Тем более что оплакивать их никто, кроме самых близких товарищей и родственников, не будет.

Глаза инквизитора уловили движение возле ограды. Он присмотрелся и… с удивлением узнал в бегущей фигуре Тэйру. Может, это морок?! С отчаянием и глухой тоской Феликс встал на пути у видения, подняв клинок на уровень груди. О боже, кажется, это слишком суровое для него испытание!

Девушка, так похожая на Тэйру, вдруг ойкнула, резко остановилась и попятилась. А через миг и вовсе неловко грохнулась, приземлившись на пятую точку. На лице были написаны отчаяние и страх.

— Неисповедимы пути твои, Господи, — с не меньшим отчаянием пробормотал инквизитор и, пока не затихли последние звуки, в порыве последней надежды перекрестил упавшую. Упоминание Бога вкупе с жестом должны были вызвать негативную реакцию, если перед ним низшая нечисть.