Глазами тьмы

— Расслабься, я не сделаю тебе ничего плохого, — произнес инквизитор успокаивающим тоном. — Ты просто нуждаешься в помощи.

— В очищающем костре или в ритуале экзорцизма? — горько усмехнулась Тэйра. Она пребывала в упадническом настроении и не собиралась бежать. Что толку? Бесовка опять трусливо затаилась, а ей самой нечего было противопоставить инквизитору, да и не хотелось. На Феликсе в свете амулета блестела кольчуга, из-за плеча выглядывала крестовина меча, а вокруг валялись клочья соломы, которые наверняка затрудняли шаг. Хватит, набегалась. Знала же, что рано или поздно попадется… только морально все равно так и не настроилась, не смирилась.

— Зачем ты так? Постарайся не нервничать, иначе включится защитный механизм.

— Это ты бесовку так называешь?

— Тень.

— Тьму, ты хотел сказать.

— Я сказал то, что хотел. Голова болит? Ты нормально соображаешь?

— Болит, — буркнула Тэйра. — Но думать это не мешает… почти. Я все-таки не сумасшедшая, а одержимая!

— Мнительностью ты одержимая, глупышка, — протянув руку, погладил ее Феликс горячей ладонью по плечу. — Не нервничай и не терзай себя. Ты — провидица.

От лицемерного участия образнице захотелось расплакаться. Она с раздражением оттолкнула руку инквизитора и только тогда сообразила, что даже не связана. Хотя… что это меняет? Феликс теперь знает о ее истинной сути и не успокоится, пока не уничтожит. Она утратила право даже на предыдущее зыбкое место в мире, когда можно было сохранять видимость нормальной жизни.

— Не держи меня за дуру! — процедила девушка. — У провидиц не бывает острых когтей.

— Извини, — выставил перед собой руки в примирительном жесте Феликс. — Я, наверное, не совсем грамотно выразился. Таких людей, как ты, мы называем «глазами тьмы». Я просто испугался, что это определение тоже заставит тебя нервничать, оно звучит…

— Да без разницы, как оно звучит! Суть от этого не меняется, — тяжело вздохнула образница.

— Не скажи. Разница очень большая. Например, есть день, есть ночь и есть то, что между ними, — вечерний или утренний сумрак. Так вот, одержимые — это однозначно ночь. А «глаза тьмы» — это тот самый сумрак, отделяющий черное от белого.

— Я убивала, — глухо призналась Тэйра и почувствовала, как по щеке скатилась слезинка.

— Ты была в сознании, когда это делала? — напряженно спросил инквизитор. — Ты сама этого хотела?

— Нет! — возмущенно воскликнула девушка и от боли схватилась за голову. На лбу под пальцами обнаружилась громадная шишка. И это несмотря на ускоренную регенерацию!

— Расскажи мне, как это происходило, — мягко попросил Феликс, подсаживаясь поближе. Подняв шаль, он накинул ее на спину Тэйры, перебросив концы вперед.

И образница заговорила, торопясь, глотая слова, но при этом чувствуя, как на душе после страшных признаний становится легче. По щекам уже ручьем текли слезы, но девушка их не замечала и даже не пыталась ни смахнуть, ни вытереть. Она вспоминала… И могла бы, наверное, проговорить так несколько часов, если бы инквизитор не сказал:

— Хватит. Теперь послушай меня. Все это время ты просто не понимала, что происходит. «Глаза тьмы» не убивают сами, хотя и у них в душе есть тень, они просто видят события очами убийцы и стремятся как можно быстрее добраться до места совершения злодеяния. Такие люди тесно сотрудничают с инквизицией и помогают нам выявлять и задерживать одержимых, среди них не редок дар мгновенного переноса образов, как у тебя. Изображения нагляднее любых слов при поиске врагов. У нас есть легенда, согласно которой однажды основатель воинства церкви в неизвестном и давно забытом городе в отчаянии стал молить Бога о помощи, так как бесоватых расплодилось сверх меры и не было средства их выявить и обезопасить тех, кто не поддался пока искушению. И как ответ приснился ему в эту же ночь сон, где прозвучала просьба в полдень указать на двоих — мужчину и женщину, — кто станет средством и орудием очищения. В полдень основоположник инквизиции указал на своих сына и сестру, и средь бела дня упала на них тень.

«Затмение это, наверное, было», — подала голос трусливая негодница в голове, и Тэйра поняла, что та бессовестно и с любопытством подслушивает.