Глеб Бейбарсов и Шапка Мономаха (СИ)

Сверкала неоновая реклама, дома подмигивали окнами, распространяя вокруг себя ауру уюта, а Глеб шел, засунув руки в карманы, уставившись в асфальт и считая шаги. Никаких мыслей не было, зато ощущение ножа за поясом дарило хотя бы малую уверенность в том, что на этот раз он просто так не сдастся. Если на него снова нападут, он постарается захватить с собой в Тартар хоть кого-нибудь, благо клинок Бейбарсов позаимствовал в свое время у старухи-некромагини, да так и не расстался с ним, даже потеряв силы.

Пушкинский парк находился между домом Глеба и университетом. Самой удачной его частью бывший некромаг считал столетнюю березовую рощу в северной оконечности, поэтому ноги сами понесли его туда. До полуночи оставалось меньше часа, когда он наконец добрался. Бейбарсов до сих пор не мог отделаться от нелюбви к лопухоидному транспорту, пользуясь им только в самых крайних случаях. Справедливо решив, что раз его пригласили без уточнения места, то найдут где угодно, парень устроился на спинке одной из скамеек.

Спустя двадцать минут он уже пожалел, что пришел заранее. Ветер пробирал до костей, морось оседала на коже неприятной пленкой, да и темнота слишком сгустилась вдали от фонарей и домов. Раньше все это не доставило бы никаких неудобств Глебу, но теперь-то, теперь все изменилось, и похоже, что навсегда. «Хватит думать об этом, – одернул он себя. – Сила не вернется, даже если я буду постоянно ныть об этом». В конце концов, он прекрасно понимал, что такое добровольный отказ: дороги назад не было ни у Валялкина, ни у него.

До часа икс оставалось несколько мгновений, когда Бейбарсова неожиданно окутала непроницаемая пелена тишины. Виски закололо, что могло означать только одно – магия вокруг творилась необычайно сильная и наверняка древняя, раз даже лопухоид чувствовал ее физически. Грудную клетку словно бы пробил насквозь порыв ледяного ветра, Глеб закашлялся, обхватив себя руками и согнувшись. Когда он принял прежнее положение, напротив него уже стояли три высоких фигуры. В каждой было как минимум два метра роста, а то и выше; они не были цельными, а постоянно как будто перетекали, меняя свои очертания; и, наконец, ни у одной не было лица, чтобы хоть как-то их опознать. «Кромешники?..» – бывший некромаг похолодел. Да уж, ножик против таких – все равно что зубочистка против цунами. Надежнее и качественнее было заколоться самому.

Одна из фигур плавно перетекла вперед, вытянув руку-отросток. Бейбарсов инстинктивно отшатнулся, избегая контакта, и, спрыгнув со скамейки, встал так, чтобы она оказалась барьером между ним и кромешниками.

– Не подходи, – прошипел он.

– Какой осторожный, – прозвучал безличный голос, могущий в равной степени принадлежать и мужчине, и женщине, и ребенку, и старику.

«Меня лишили некромагии, но не мозга», – подумал Глеб, но вслух озвучивать не стал, тем более что наверняка все его мысли были как открытая книга.

Фигуры встали полукругом напротив скамьи, на равном расстоянии друг от друга, и застрекотали птицами, переговариваясь. Бывшему некромагу было известно: им необязательно издавать звуки, чтобы общаться. Весь цирк был рассчитан на единственного зрителя, но тот не испытывал никакой благодарности по этому поводу.

– Что вам от меня надо?

– Твоя помощь, – сообщила левая фигура.

Бейбарсов вскинул брови. Помощь? Кромешникам?

– Что, навьи уже не справляются? – он заставил себя говорить ровно, хотя это было невероятно сложно: его рвали на части противоречивые эмоции.

Некромажья выучка говорила: духам из-за кромки мира верить нельзя ни в коем случае. Они готовы на все, лишь бы вернуться и укрепиться тут, среди людей, где так много пищи для их призрачных сущностей. Им не знакомо понятие «честь», они не выполняют своих обещаний, если те не приносят им никакой выгоды. Они охотно используют в своих целях какого-нибудь глупого лопухоида, наобещав тому денег, власти, удовольствий, но в конце поглотят и его, и всех, кто окажется поблизости от «зараженного». Но при этом где-то глубоко внутри шевелилась надежда: кромешники служат великим силам, злым, ожесточенным, но могущественным. Их хозяева, если оказать им услугу, могут даже невозможное – например, сделать бывшего некромага настоящим…

– Навьи слишком тупы, – правая фигура пошла волнами, словно засмеялась.

– Ты не останешься без награды, – посулила средняя.

– И что у вас есть такого, чтобы меня прельстить?

– Твоя жизнь.

Глеб почувствовал, как сердце пропустило удар. Что ж, разумно – если бы сразу пообещали возвращение силы, он бы лишь рассмеялся.

– Боюсь, моей жизнью вы не располагаете. Перерезать ниточку может тот, кто ее держит.

– Ты по-прежнему самоуверен, – отметила правая фигура. – Однажды ты уже умирал, неужели этот опыт ничему тебя не научил?

– Я знаю, что меня ждет после смерти. Мне нечего бояться.

Кромешники качнулись, словно бы переглянулись. Казалось, такого ответа они совершенно не ожидали.

– Ты не ценишь свое существование?

– Именно. Ключевое слово – существование. Мне нечего терять, – Бейбарсов раскинул руки. – Можете убивать.