Глядя на море

Тесс отвернулась и стала разглядывать волны, бьющиеся о гальку. Ее лицо вновь стало отчужденным. В течение нескольких минут он не тревожил ее молчание, а затем прошептал:

— Что я сломал в тебе, Тесс?

— Не во мне. В нас двоих. То чудесное, что было между нами. Доверие. Радость.

Она внимательно посмотрела на него.

— Мы уже не те, что полгода назад. Ни ты, ни я. Твоя дочь ненавидит меня. Я нежеланный гость даже на тротуаре возле твоего книжного магазина. В ее глазах я — стерва, которая меньше чем через два месяца бросила тебя, не выдержав твоей болезни, и поспешила в объятия другого. Прекрасный портрет!

— Анж вовсе тебя не ненавидит!

— Не лги! Она очень хорошо дала мне это понять, и мне было больно, потому что я считала нас с ней близкими людьми. Конечно, я тоже чувствую себя виноватой, я тоже готова признать, что все это случилось по моей вине, но все наши mea culpa[33] ничего не изменят, вспять невозможно обратить то, что уже сделано. Ты избавился от меня, а я утешилась с Бенуа, твоим психиатром. Такова реальность. Она не слишком красива, но стереть ее невозможно.

У Матье оставалось очень узкое поле для маневра, он понимал, что Тесс высказалась до конца, что она вот-вот встанет и уйдет.

— А зачем стирать? — прошептал он. — Все это произошло — да, это так, и что? Нет ничего необратимого, чего нельзя было бы простить. Начнем все заново, начнем заново нашу любовную историю, Тесс!

Солнце ушло, но воздух оставался теплым. Отлив начал постепенно обнажать под галькой полоску песка.

— В книжном магазине у нас произошли большие перемены, — проговорил он более непринужденным тоном. — Мне бы очень хотелось тебе их показать! И еще: я стал постепенно приводить в порядок свой дом. Уверен, теперь тебе там бы понравилось. И знаешь еще что? Я и сам тоже изменился. Больше никогда на свете я не стану отдавать все свои силы работе, и в то же время я рад, что мне удалось сохранить прежнюю страсть к книгам. У меня в голове роятся тысячи планов, но, несмотря на их обилие, я оставлю время и для личной жизни. Представляешь, я даже вернулся к занятиям дзюдо!

Отвлекающим маневром Матье снова привлек ее внимание и поспешил этим воспользоваться.

— Но, несмотря на все это, мне недостает главного. Тебя. Никто в моей жизни не может тебя заменить, это настолько очевидно, что я и не пытался искать что-то другое. Слушай, давай еще выпьем, а потом пойдем побродим по пляжу. Нам придется лишь немного пройтись по берегу моря до причала и спуститься к центру, чтобы поесть жареных мидий в кафе «Пайетт». Машина пусть останется, такая чудесная погода создана для пеших прогулок. Что скажешь? Надеюсь, ты согласишься, в противном случае я буду донимать тебя этим вопросом ежедневно. До того дня, когда ты наконец согласишься, и я смогу вернуть тебе прежнюю жизнерадостность, которую я у тебя украл. И твою улыбку. Счастливую, веселую улыбку, которую ты больше не хочешь мне дарить…

Наконец он заметил, что Тесс расслабилась, на ее лице появилось почти игривое выражение.

— Какой же ты настырный! — вздохнула она.

Тесс перекинула сумку через плечо и встала.

— Идем?

Матье быстро бросил на столик купюру, и они сошли с террасы бара «На краю света». Они шли рядышком, стараясь не соприкасаться, но сразу обрели привычный для них прогулочный темп. Тишину их безмолвной прогулки нарушали только убаюкивающие крики чаек. В море к огромному контейнеровозу на всех парах подлетал катер, привозивший лоцмана, который должен был обеспечить ему вход в порт.

— Уверена, что сейчас ты захочешь пройти по улице Фоша мимо своего книжного магазина, проверить, хорошо ли Надя все закрыла, достаточно ли освещена витрина, а потом непременно решишь туда войти, хотя бы на минутку…

Он очень ждал, чтобы Тесс заговорила первой, и, когда это случилось, весело, с облегчением рассмеялся.

— Ну уж нет! Надя очень добросовестна, я полностью ей доверяю.

— Это что-то новое.

— Ты права. Впрочем, нам незачем идти по улице Фоша, к кафе есть путь короче, если свернуть на улицу Белланже.

На секунду Тесс остановилась, оторвав взгляд от моря и устремив его на Матье. Позади его фигуры мерцали, переливаясь, огни вечернего Гавра.

— Боюсь, что начать все сначала будет не так-то просто, — прошептала она.

— Ты так думаешь?

Матье протянул ей руку, и она согласилась ее принять. Окрыленные первым прикосновением, они снова двинулись вперед. Когда они наконец прошли всю набережную и пересекли улицу Фоша, держась за руки, Тесс вдруг спросила:

— Как все-таки тебе удалось из этого выбраться, Матье?

Неужели она хотела узнать, каково было участие в этом Бенуа? Но Матье тут же отбросил эту мысль и постарался ответить как можно искреннее.