Глядя на море

Около семи вечера Матье наконец остался один. Дождь прекратился, Матье вышел на террасу и облокотился на каменные перила, чтобы понаблюдать за океаном. Пара громадных, как два плавучих города, контейнеровозов устремлялась к горизонту, яхты мчались на всех парусах к городской пристани. Сверху было видно, как вздыбленные ветром огромные волны с белыми гребнями на концах мирно касались пляжа, растеряв свою мощь и силу. Воздух был пропитан запахом йода и соли, и последние лучи уходящего дня вот-вот должны были померкнуть. Блуждая взглядом по беснующимся волнам, Матье задавался вопросом, как ему могли приходить в голову мысли о самоубийстве? Вследствие какой чудовищной аберрации сознания мог он тогда чувствовать себя настолько плохо, испытывая лишь пустоту и полное разочарование? Как могла машина его тела отказать в одну секунду, полностью отбив у него вкус к жизни? Во время этой невообразимой битвы против неизвестного ему Матье он чуть не поставил под угрозу существование своего книжного магазина, который был делом всей его жизни, и вполне сознательно потерял женщину, которую любил. В плену отвращения и изнеможения, из которых он не находил выхода, чуждый самому себе до такой степени, что ему хотелось покончить с собой, он тем не менее выжил, очнулся от этого кошмара. И сегодня он пришел к окончательному выводу, что эта жуткая страница его существования наконец перевернута.

Он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на дом, и мысленно поблагодарил Сезара. Встреча с этим стариком стала одним из самых лучших событий в его жизни.

«Слышал бы ты, что сказал электрик! Проводка не годится ни к черту! Вне всяких норм, даже давно вышедших из употребления. Провода с матерчатой оплеткой в каких-то деревянных рейках! Прекрасный способ устроить пожар в целом квартале! Да если бы Фабрис об этом знал, он послал бы к черту все мои страховки! И сантехника не в лучшем состоянии… Знаешь, Сезар, да тут же на несколько лет работы».

Как ни парадоксально, перспектива доставила ему радостное чувство. Он сделает то, чего никогда не смогли бы сделать кузены из Южной Африки: полностью приведет в порядок дом, где родился Сезар. Опустив глаза и взглянув на часы, он подумал, что книжный магазин скоро закроется, Тесс тоже закроет свою лавку. С ней ли сейчас Бенуа? Или зайдет за ней, когда проводит своего последнего пациента? Матье часто задавал себе этот вопрос, пожираемый бессильной ревностью, от которой не в состоянии был избавиться, но вдруг ему захотелось убедиться в этом полностью, раз и навсегда. Советы, которые он расточал Корантену, подходили и для него: нельзя позволять забыть о себе тому, кого ты любишь! Да и чем он, в сущности, рисковал? Если он увидит их вдвоем, он просто покажется им наглецом, смешным, ну что из этого? Ну а если Тесс будет одна, он, по крайней мере, сможет с ней поговорить, о большем он и не мечтал. Матье надеялся на то, что она еще не опустила свой «железный занавес», ведь она почти всегда закрывала лавку поздно, чтобы дать возможность последним клиентам купить что-нибудь в подарок до того, как они отправятся на ужин к друзьям.

Он закрыл дверь дома на ключ, запрыгнул в автомобиль и помчался к нижнему городу. В Гавре дороги были уже хорошо освещены, хотя полной темноты еще не наступило. Несмотря на плотный поток машин, он довольно быстро добрался до проспекта Рене-Коти и стал искать место, где бы припарковаться. Не найдя, он въехал на тротуар и свернул в улочку, где располагалась лавка Тесс. Увидев издалека, что свет в витрине еще горел, он вышел из машины и пошел пешком, стараясь выровнять дыхание. Он и понятия не имел, что скажет, не догадывался, какой ему будет оказан прием, но в первый раз в жизни целиком доверился своей счастливой звезде.

Когда он вошел решительным шагом, колокольчики радостно зазвенели. Тесс как раз протягивала пакет молодой женщине и при виде Матье остолбенела. Он сдержанно улыбнулся и стал делать вид, будто рассматривает безделушки. Теперь, когда Матье сюда пришел, от его уверенности не осталось и следа, он готов был убежать. Подождав, когда покупательница выйдет, он наконец повернулся лицом к Тесс.

— Прости… Я не вовремя?

Она покачала головой, не сказав ни слова. Светлые локоны прядями спускались на лазурно-голубой свитер, и ему показалось, что она похудела.

— Как поживаешь? — спросил он бесцветным тоном.

— Хорошо.

Все еще неподвижно стоя за кассой, Тесс рассматривала его со странным выражением лица.

— Что, Бенуа?..

— Нет.

— Его здесь нет? И он не придет за тобой?

— Нет.

— Отлично. То есть я имел в виду, что так даже лучше. Значит, у тебя все хорошо? У меня тоже. Мне удалось выбраться из этой воронки, и я захотел тебе об этом сказать. Но, если честно, те, кто утверждает, что это мнимая болезнь, не знают, о чем они говорят: меня действительно здорово прихватило. Впрочем, какой смысл к этому возвращаться.

Тесс кивнула, словно то, что он только что сказал, ее вовсе не интересовало.