Глядя на море

Итак, Тесс и Бенуа вместе. Женщина его жизни — с его психиатром. С его бывшим психиатром, который проявил неслыханное коварство — подумать только, ему еще за это и платили! — выслушивая его с единственной целью: поскорее отвратить от него Тесс. Какой ужасный портрет должен был он ей нарисовать! Портрет жалкого типа, травмированного в детстве бездушной матерью и неспособного справиться с этим? Портрет надорвавшегося карьериста, у которого не имелось ни малейшего шанса восстановиться? Наверняка он мог ей намекнуть, что Матье понадобятся годы, чтобы выбраться из этого маразма. Что, дескать, Матье погубило то, что он переоценил свои возможности? Есть от чего ввергнуть женщину в отчаяние, даже очень сильно влюбленную.

Ибо Матье нисколько не сомневался, что Тесс его очень сильно любила. Ей было тридцать семь, ему — сорок шесть, они были настоящей удачей друг для друга, могли построить чудесную жизнь, но он все испортил. Готовая ждать, Тесс оставила его в покое, уважая его желание побыть в одиночестве, и как, вы думаете, он ее отблагодарил? Он вернул ей эту проклятую свободу, которая позволила Бенуа вклиниться между ними. Боже мой! Что он наделал!

И это произошло как раз тогда, когда он наконец почувствовал, что уже находится на пути к исцелению. Именно в это время он и угодил снова в пропасть своего «выгорания». Часами бродил он по дому в состоянии, близком к отчаянию. Он не хотел дольше оставаться больным, он норовил поскорей высунуть голову из воды, но у него не получалось. И хотя он вполне намеренно отстранил от себя Тесс, теперь ему безумно ее не хватало. Чудесный результат!

Бесцельно слоняясь по дому, как зверь, запертый в клетке, он в конце концов вышел на террасу и долго стоял там, не сводя глаз с заходящего солнца. День выдался погожим, но с моря уже начинал подниматься свежий ветер. Парусники возвращались в гавань, отдыхающие покидали пляж. Скоро наступит время, когда Тесс закрывает магазин. Поджидает ли ее сейчас Бенуа, или же он оставался все это время с ней, чтобы поддержать ее после сцены на тротуаре? А может, они вдвоем отправятся куда-нибудь поужинать, прежде чем вернуться домой? К кому? Их поза, когда он их увидел издалека, недвусмысленно говорила о том, что они уже любовники. Оставляла ли Тесс его у себя? А он? Где, интересно, живет он?

Сжав кулаки, Матье сделал глубокий вдох. Нужно было успокоиться. Не сгорать от ревности. Отталкивать от себя образы, которые формировались в его голове, несмотря на его сопротивление. Главное, не представлять себе стройные ноги Тесс в то время, когда она стягивает джинсы, не видеть перед собой белокурые локоны, каскадом ниспадающие по плечам, не видеть острых кончиков грудей, атласной кожи живота, не чувствовать вкуса ее губ. Не видеть Тесс, которая так прекрасно умела отдаваться, вся целиком, беззаветно. Не ощущать ее чутких и опытных рук, шелковистых волос, когда она вдруг резко выпрямлялась, находясь на нем, сверху… Предлагала ли она все это теперь Бенуа? Шептала ли она ему на ухо те же словечки, которые приводили его в неистовство от желания?

Матье с такой яростью ударил кулаками по перилам, что у него вырвался крик боли. Посмотрев на руки, он увидел, что костяшки пальцев кровоточили. Кажется, он окончательно теряет рассудок, он должен строго-настрого запретить себе думать о Тесс. Во всяком случае, о Тесс вместе с Бенуа. Дрожащий, стоял он в сгущавшихся сумерках, пока не осознал, что вновь утратил все желания.

* * *

Анжелике захотелось представить Корантена своим приятелям по инженерной школе, и начало знакомства сложилось не совсем удачно. Друзьями Анжелики были ребята ее возраста, всем им было около двадцати лет, и у всех был, соответственно, менталитет студентов, замороченных во время экзаменов, но жадных до веселья по субботним вечерам. Для них тридцатилетний бухгалтер был пришельцем с другой планеты. После не слишком теплого приема Корантена в свою компанию они тем не менее решили поинтересоваться, в чем, собственно, состояла его профессия. Корантен, не переставая улыбаться, стал им объяснять, насколько на самом деле его профессия увлекательна. Пройдя экзамены на степень бакалавра в совсем юном возрасте, он проделал довольно долгий путь, осваивая учебную программу, которая завершилась получением диплома эксперта-бухгалтера. Итого, пять лет обучения плюс три года оплачиваемой стажировки до итоговых экзаменов. Затем он вошел в Орден экспертов-бухгалтеров[23], принял присягу, однако предпочел работать «свободным художником». Он превозносил важность диагностики, консультирования и помощи предпринимателям, всячески подчеркивая роль «человеческого фактора», и утверждал, что эта работа никогда ему не надоедала. Все это давным-давно вышло за рамки устаревших представлений о бухгалтерах в нарукавниках, защищающих от пыли, к тому же чего-чего, а безработицы в среде таких специалистов никогда не наблюдалось.