Глина

«Прислонись ко мне, повелитель. Скажи, что мне сделать».

— Кстати, — говорит Стивен, — я за тобой прибрался. Подобрал твое облачение в кустах. Принес сюда. Оно и хорошо, верно? А то была бы у них в руках улика.

Он рассмеялся.

— Ты не переживай, — говорит. — Ты в ту ночь мирно спал в своей кроватке, и я тоже. Пес? Ну, это Череп или еще какой придурок прикончил его среди ночи. Глиняный истукан? Кто в такое поверит? А Череп? Ну, он упал, верно? Иначе-то как? Вот только, Дейви, он не падал.

Улыбается. Я молчу. Ком положил вторую руку мне на грудь.

«Прислонись ко мне, повелитель».

А Стивен на нас смотрит.

— Ха-ха, — говорит. — Просто прелесть. Короче, слышу, как ты там по воде плюхаешь и по кустам продираешься, Дейви. Но мне не до того было. Нужно было оживлять этого красавца. А то, что ты сбежал, было вроде и не так важно. Свое дело ты сделал. С этой частью я бы без тебя не справился.

Умолк, улыбается, думает.

— Это правда, Дейви, — говорит. — Без тебя я бы не справился. Помню, как увидел тебя в первый раз на кладбище. Ты был в подряснике и стихаре. И я сразу подумал: «Во, с виду подходящий парень».

Хихикнул. Взял комок глины. Пальцем промял в нем глаза, ноздри, рот. Помахал комком в воздухе.

— Приветик, — пищит. — Приветик, Дейви. — Рассмеялся. — Помнишь, Дейви? — говорит. — Помнишь, как ты в ответ с ним поздоровался? Какой это был миг! Мне этого парня судьба послала, думаю. Вусмерть обыкновенный, вусмерть доверчивый, воображения тоже вусмерть. Именно такой мне и нужен.

Смял комок глины, положил на пол. Смотрю на него. Кулаки сжались. Хочется на него броситься, убить, но я как к месту прирос — слушаю его историю до конца.

— Так вот, — говорит. — Ты рванул прочь через кусты и деревья, домой к маме с папой, в кроватку. А тут наше создание встает с пола и будто бы говорит: «Вот он я, повелитель. Что прикажешь мне сделать?» Встает — и такой он охрененно красивый, и вот я думаю: ну, пойдем погуляем, познакомимся, разберемся, что к чему. Мы и пошли, прямо как два веселых малыша. А ночь такая прекрасная. Ты это заметил, Дейви? Луну, огромную и яркую, и дивное чистое небо? Впрочем, тебе, верно, не до того было. В общем, вышли мы из пещеры, из каменоломни, идем по саду, и я все ему: стой, иди, поверни — учу его всяким таким штукам, сам не верю в то, что происходит, но оно все же происходит. А время идет, и утро уже близко, и я уж подумываю про завтра и где мне эту громадину спрятать. И тут слышу в саду шаги. «Стой», — говорю. «Сюда», — говорю. Встали мы под деревом, я выглядываю — вот он, голубчик. Череп. Я прямо не поверил. Оказалось — правда. Вот его здоровенный уродский силуэт. Он самый, ломится сквозь высокую траву, чешет прямо на меня. А я и поверить не могу, как мне охрененно повезло. — Примолк, задумался. — Интересное дело, Череп постоянно появлялся именно тогда, когда был мне нужен. Вон, помнишь, как он тогда пригнал тебя к моей двери?

— Угу.

— Угу. Можно подумать, и у него было свое предназначение. Смешно, да? В общем, идет он. Нас, понятное дело, не видит. Просто прошел бы мимо. Но, как я уже сказал, судьба есть судьба. Я — раз из-под дерева и говорю: «Привет, Череп». Он чуть замертво не хлопнулся, но потом сразу опять в позу. «Кто там?» — рычит. «Я, — говорю. — Стивен Роуз». Вижу, глаза его светятся в лунном луче. «Стивен Роуз, паскуда», — рычит, и как пойдет на меня, и бормочет, что он сейчас со мной сделает. «Да, — говорю, — тут еще со мной моя зверюга», — и поворачиваюсь. «Давай выходи», — говорю, и наш парень появляется из-под дерева, и Череп во второй раз чуть не хлопается замертво… Правда, нужно отдать ему должное, этот ваш Чарли Череп не бросался чуть что наутек, как сделали бы девяносто девять и девять десятых процента других. Стоит на месте, кулаки сжал. Похоже, Чарли Череп действительно был крепкий орешек. Или тупой как дуб — так, наверное, ближе к правде… «Это наш враг, — говорю я Кому, а потом еще: — Ты должен уничтожить нашего врага», — и мистер Ком как попрет на мистера Черепа! Понятное дело, Череп не впал в панику, не завизжал и не дал деру. Такому здоровому крепкому парню оно как-то не по чину. Он отступает, отступает. А наш истукан, по совести говоря, бегает-то не очень. Но вид у него решительный, он все надвигается. «Убей! — говорю. — Убей врага! Убей! Убей!» И смеюсь Черепу в лицо — а оно у него под луной бледное как смерть. И вот он отступил, насколько было можно. Стоит у края каменоломни, и тут уже даже крепкий орешек Череп струхнул не на шутку — замер и ни с места. «Что это такое?» — шепчет. «Моя зверюга, — говорю. — Красавец, правда? — говорю. — Поздороваться, — говорю, — не хочешь?» Подождал, но Череп молчит. Только зубы стучат и вроде как всхлипывает. «Ладно, — говорю. — Сейчас моя зверюга тебя убьет». И говорю Кому: «Убей! Сбрось его с края!»

Стивен умолк. Погладил Кома по щеке.