Глинка. Жизнь в эпохе. Эпоха в жизни

Когда Глинка пришел в салон Львова-старшего, карьера Алексея Львова еще только начиналась и он находился под начальством Аракчеева, выказывающего благосклонность к инженерным талантам юноши. Глинка вспоминал, что «нежные звуки милой скрипки Алексея Федоровича глубоко врезались» в его память[71].

Еще одним центром музыкальной жизни были вечера у московского богача, тайного советника Петра Ивановича Юшкова, владельца легендарного крепостного оркестра. Он, как и его отец были известными масонами. Они верили в сообщество особых духовно развитых людей. Для них искусства, и особенно музыка, представлялись одним из способов познания высших истин, что было созвучно и Глинкам. С 1813 года он жил в Петербурге. У него каждую неделю давали инструментальные и вокальные концерты. Его гордостью был оркестр из двадцати двух музыкантов, обладающих выдающимися музыкальными способностями. Юшков не жалел средств, доставшихся ему в наследство от отца, на обучение своих музыкантов, ведь уникальность оркестра повышала его социальный статус в обществе^{86}.

От либерализма к мистицизму

Постепенно либеральный вектор образования в пансионе изменялся, как и менялся характер власти Александра I. Прежнее реформаторство перешло в глубокий мистицизм императора. В 1815 году он призвал европейских союзников к подписанию Священного союза, самого странного в истории дипломатии документа. В нем очерчивалась перспектива дальнейшего объединения всех народов и армий в единую христианскую державу. Эта мера должна была защитить мир от революционных и военных разрушений. Еще раньше его мистические настроения утвердились в Библейском обществе, созданном в 1812 году. Оно должно было обеспечить каждого жителя империи, в том числе те этносы, которые имели разные вероисповедания, Священным Писанием на современном русском языке.

Теперь Александр считал, что образование должно опираться на твердые христианские начала, без примеси либерализма. Тем самым он хотел избавить российское дворянство от его главных бед — невежества и безнравственности.

В 1817 году император назначил своего близкого друга, президента Библейского общества князя Александра Николаевича Голицына^{87} на новую должность. Он возглавил «двойное» министерство — по духовным делам и делам народного просвещения. Ходили слухи, что Голицын предлагал закрыть университеты как места вредного свободомыслия. На практике все это привело к значительной ревизии гимназических и университетских программ.

Когда Глинка приехал учиться в пансион, эти реформы только набирали силу. Постепенно образование и религиозное проповедничество сводились воедино. Но после смены идеологического курса пансион уже не мог удовлетворять запрос власти. Казалось немыслимым, что в государственном учреждении, готовящем элитных чиновников, идут разговоры о свободе каждого и ценности естественного рационального права, и даже религиозное воспитание, которому уделяли большое внимание, не могло ослабить влияние этих новых идей.

Реформы были неизбежными.

Власть обратила пристальное внимание на Петербургский пансион летом. Тогда Кюхельбекер во время каникул, в июле 1820 года, читал запрещенные стихи сосланного Пушкина. Учитель словесности был уволен. С начала учебного года среди юношей начались недовольства. В январе 1821 года темпераментный Лев Пушкин на одном из уроков вступил в открытый конфликт с педагогом, который закончился тем, что учащийся требовал вернуть Кюхельбекера. Последовали разбирательства внутри пансиона с отчислением зачинщика^{88}.

Было бы странным, если бы управление пансиона не приняло никаких мер по наказанию непослушных.