Глюконавты

месте, где ими был только что снят пожарный щит, целую колонию

отвратительных белёсых пауков.

- Не очкуй, братело, - рассмеялся Вадик и, вытащив из стены кирпич,

извлек из прямоугольного отверстия плотный квадратный пакет. В пакете

лежала металлическая коробка, обклеенная картинками с голыми и не очень

женщинами.

- С первого взгляда ясно, кому она может принадлежать, - хмыкнул Муха.

Вадик же открыв коробку охнул от изумления, обнаружив в ней солидную

пачку долларов.

- В чём дело? – испугался Муха. – Кто-то спёр часть зелёных?

- Да нет… - ошарашено ответил Вадик, - просто тут раньше рубли лежали.

- Шуточки бредовой реальности, - быстро догадался Муха, - чтобы она

всегда так с нами шутила. А это что за пакетик?

Под деньгами действительно лежал длинный свёрток с непонятным

содержимым.

- Это? – переспросил Вадик и, понюхав пакет, передал его Мухе. – Это,

приятель, я специально для тебя приберёг.

- Что, неужели ТРАВА?!! – чуть не закричал Муха, не веря своему счастью.

- Она самая, - кивнул Вадик. - Мне её один кореш на хранение оставил, а

его вскоре посадили. Гопстопов «снежок» ему в джинсы подкинул, короче,

повязали парня.

- Не того ли мудака, который рок-группу под названием «Мент поганый»

организовал? – поинтересовался Муха, с упоением нюхая свёрток с коноплей.

99

- Его самого, - подтвердил Вадик, нервно распихивая доллары по карманам.

– Название группы это ещё ничего, ведь панк-рок пацаны играли, но тот баран

песню написал «Волколак - Гопстопов». Балладу о том, как менты по ночам в

дворняг превращаются и по помойкам лазят, а утром снова в форме на работу

идут. За эту песню его Топтыгин, короче, и повязал.

- И надо сказать, правильно сделал, - добавил Муха. - Они никто толком-то

и играть не умели, шумели лишь громко.

Выбросив пустую коробку в ближайшую лужу и, разложив трофеи по

карманам, друзья двинулись к выходу из подвала, но тут послышались чьи-то

голоса.

Выключив фонарик, Вадик замер у железной двери осторожно заглянув в

приоткрытый проём. Оступившись в полутьме Муха больно стукнулся лбом о

затылок приятеля.

- Скорее, - неприятно шипел вошедший в подъезд мужчина, - собрание

началось уже десять минут назад, вечно мы с тобой опаздываем…

- Да ладно тебе, Феликс, не кипятись, - пробасил второй голос, - по ходу

вникнем. Можно подумать в первый раз правила нарушаем.

- А всё из-за твоей патологической прожорливости, - продолжал шипеть

первый.

- Дьявол, - приглушённо выругался Вадик, - они направляются прямо сюда,

БЕЖИМ…

И друзья побежали.

- Эй, Сарториус, это ты? – громко позвал шепелявый. – Ты что, тоже

опоздал?

- Вот видишь, - рассмеялся второй голос, - Сарториус со всех ног бежит, а

мы, как дураки с тобой трепимся. Ох, чувствую, снова нас сегодня

оштрафуют…

Гулко топая, приятели неслись по бесконечному коридору подвала. Вскоре

свет фонарика им был уже не нужен. Сырость внезапно отступила, лужи

исчезли, а под потолком засияли лампы дневного света. На опрятных

побеленных стенах были нарисованы изящные красные стрелки. Послышались

странные звуки, словно где-то рядом собралось очень много народа. Сбавив

темп, беглецы перешли на шаг.

- Чего ты так испугался? – удивился Муха, с трудом восстанавливая

дыхание. – Так драпанул, что я подумал, не Гопстопова ли ты там увидел?

- Нет, не Гопстопова, - спокойно ответил Вадик. - Возможно мне

показалось, но лица тех двух… нет, я не могу объяснить… может быть потом.

Длинный коридор закончился резким поворотом. За поворотом друзья

наткнулись на распахнутую настежь мощную дубовую дверь. За дверью

находилась лестница, покрытая красной ковровой дорожкой. Голоса усилились.

Теперь можно было даже разобрать интонации говоривших. По всему

выходило, что народ чему-то радовался.

- Не нравится мне всё это, - прошептал Муха, осторожно ступая на

ковровую дорожку, - и чего мы только сюда попёрлись, ума не приложу.

- Да мне тоже здесь не очень нравится, - согласился Вадик, - но путь к

отступлению пока отрезан…

100

Покрытая красной ковровой дорожкой лестница вела куда-то вниз. Пара

минут и горе путешественники оказались в гигантском сумеречном зале,

заполненном колоссальным количеством людей.

Яркий свет освещал лишь некое подобие сцены, где за большим длинным

столом сидели какие-то бледные типы в серых мантиях. На маленькой трибуне

выступал не то пламенный оратор, не то свихнувшийся докладчик, чьи слова

вязко тонули во всеобщем гомоне.

К счастью в зале имелись свободные места, и на двух молодых людей,

появившихся в дверном проёме, никто особого внимания не обратил.

- Скорее, - Вадик толкнул слегка растерявшегося Муху в спину, - сейчас

сюда войдут те двое.

Муха очнулся и позволил препроводить себя в самую тёмную часть зала,

где находились свободные кресла.

«Те двое» появились в дверях буквально через несколько секунд. Вид у них,