Глобальное обновление

Как и в прошлые времена, она на секунду задохнулась от нахлынувшего вдохновения, и тут же по ее телу разлилась приятная волна слабости. Неистово захотелось начать прямо сейчас, но она понимала, что это невозможно. Краешком сознания она малодушно спросила себя, а будет ли у нее вообще такая возможность? Когда подключат шлюз, кто знает, что произойдет, и станет ли когда-нибудь Карина Власова снова Марией Ильиных, писательницей и Творцом? Маша изо всех сил скрутила свою волю в тугой жгут. Нельзя думать об этом! Нельзя! Но все равно ей было невыносимо страшно. Потому что сейчас могла измениться вся ее судьба.

Маска неслышно выдвинулась из ниши.

Маша прикрыла глаза. Теперь ей стало обидно. Из-за того, что предстояло погрузиться в систему именно сейчас, когда она отчетливо поняла, о чем будет ее новая книга. И что это понимание через пять минут может покинуть ее, чтобы уйти навсегда в бесконечное небытие.

Она прислушалась к своему дыханию, следовало дышать ровно, чтобы погружение в медикаментозный сон произошло без негативных последствий.

Все же они решили рискнуть. Все вместе. Прекрасно сознавая последствия такого шага. Константин Бергман, несомненно, рисковал и своим положением и должностью, нештатное использование аппарата коннекцизации, да еще и с измененными параметрами, было несомненным административным проступком. Конструктор и Алла рисковали, как непосредственные исполнители процесса. И, конечно, рисковала сама Карина-Маша, согласившаяся на очевидное безрассудство с туманными перспективами даже в случае относительного успешного завершения эксперимента.

Конструктор сумел убедить других, что подключаться надо к Дальневосточной Сигме. Именно оттуда, по его мнению, исходила основная угроза внедрения комбо-кодов. Внятно для неспециалистов он объяснить свою уверенность так и не смог, но так как любой из шести других вариантов был ничуть не хуже, в итоге утвердили этот.

Им повезло — в корпусе лаборатории, где должен был проводиться эксперимент, никого из представителей курирующей комиссии не было, там находился сейчас лишь дежурный персонал, поэтому Бергман, используя свое положение, сумел получить доступ к оборудованию, санкционировав все это очередной проверкой предпусковых технических параметров аппарата.

Маша ничего не могла с собой поделать, она внутреннее сжалась в ожидании мягкого прикосновения маски к коже лица. Она понимала, что это прикосновение разделит ее жизнь на две части.

Но маска остановилась на полпути, какое-то время повисела неподвижно, а потом вернулась обратно в нишу. Неоновая подсветка погасла, а колпак капсулы отъехал вверх, освобождая к представительнице человечества доступ обычного воздуха, которым можно было дышать без ущерба для своей прошлой жизни.

Бергман, Конструктор и Алла, все вместе находящиеся в модуле управления, недоуменно смотрели на информационное сообщение системы.

«Капсула обесточена. Сеанс аварийно прерван, согласно протоколу 1.1 — возможное причинение вреда человеку».

Константин Антонович в досаде хлопнул ладонью по покатому кожуху пульта.

— Перестраховка? — предположила Алла.

— В ручном режиме мы ее можем подключить? — быстро спросил директор «Ладьи» у Конструктора; последний со сверхъестественной быстротой набирал что-то на дисплее сенсорного терминала.

— Это уже не нужно, — глухо отозвался тот.

— Что значит не…

— Она сама запустила подавление, — пояснил Конструктор, оторвался от дисплея и повернулся к Бергману, слегка ощерясь. Это выражение лица, надо полагать, символизировало у него довольную улыбку. — Система сама подключилась, используя наши наработки и тестовые прогоны. Карину больше не надо подключать для этого. Комбо-код уже нейтрализуется сам по себе! Невероятно! — ученый привычным движением взъерошил торчащие в стороны волосы. — Не зря мы, Константин Антонович, все это затеяли!

— А ты уверен, что это мы?