Глобальный Смутокризис

Горькая правда, читатель, состоит в том, что эти господа и станут главной причиной поражения РФ в ходе Глобального смутокрииса. Прежде всего потому, что привели Росфедерацию к нему в самом жалком и беспомощном виде. А в будущих катаклизмах бело-сине-красная верхушка покажет образцы растерянности и паники. Поэтому, читатель, я уверен в том, что в РФ никакой «оранжевой революции» не будет: в США нынешнюю «российскую элиту» должны всячески оберегать и хранить. Ну кто же будет уничтожать такого выгодного «противника», который сам ведет свою страну к краху? Который ее сам проворует и в дерьмо превратит к требуемому моменту? А то «новое противостояние» РФ и Запада, что наблюдается нынче, – не более чем театр. Спектакль. На самом деле сидящие в Кремле существа должны изображать нужную американцам «империю зла», каковая на самом деле абсолютно неопасна и представляет из себя технологически и промышленно отсталого колосса на глиняных ногах. Какового толкни серьезно – и он грохнется, разлетевшись на куски. «Империя зла» необходима в политических целях самим американцам. Но как только комедию ломать больше не понадобится и начнутся серьезные операции по захвату минерально-энергетических ресурсов, РФ получит сильный смертельный удар. Один удар, но он окажется достаточным.

Предупреждение академика Моисеева

Беда состоит в том, что нынешняя «элита» повторила путь позднекоммунистической государственно-партийной бюрократии, приведшей к гибели Советский Союз.

Незадолго до своей смерти в 2000 году математик с мировым именем, академик АН СССР Никита Моисеев предупредил нас об этом. 29 июня 1998 года вышло его интервью в «Эксперте» («Не вижу людей, с которыми можно разговаривать»). Почему погиб СССР? Потому что создавался он как система для достижения высшей цели – построения коммунизма. Как только вера в него угасла, смысл работы государства и его элиты потерялся. Госаппарат (партийно-государственная номенклатура) стал жить исключительно ради сохранения своей власти и социального статуса. Он и стал предавать страну. Самостоятельно госаппарат очиститься и излечиться не мог: для этого над его системой нужна вышестоящая Система, задаватель смысла. Аналог – ситуация, когда правительство США спасло загнившую корпорацию Форда, назначив в нее новых управленцев. А в СССР такой силы не нашлось: КПСС огосударствилась. И вот уже при Брежневе, в семидесятые, в госаппарат начинают отбирать людей не по способности работать, а по принципу «не беспокоить». То есть нужны были те, кто как можно меньше тревожит высших иерархов, делает им приятно и «лакирует» действительность.

И аппарат стал работать на самого себя – коньком в 1970-е стала стабильность. Как в 2000–2008 годах, чтобы обеспечить незыблемость существующего порядка, в СССР ввели махровый монополизм. Ту здоровую конкуренцию, что была при Сталине, стали уничтожать. Одна отрасль, мол, делает одно, другая – другое. Все, что выпускается, и так съедят. «Монополизм позволял прежде всего сохранять стабильность аппарата, он делал каждого конкретного министра или директора независимым от внешних воздействий», – рассказывал Моисеев.

Конечно, там, где шло противостояние с Западом – в военно-промышленной сфере – конкуренция осталась. Туполев, Сухой, Яковлев – они конкурировали. А вот в остальном... Монополизм привел нас к отставанию в компьютерной технике.

При Горбачеве все кончилось крахом. Охреневший, чувствующий свою безнаказанность и «неприкасамемость» госаппарат «не имел целей обеспечить благополучие и развитие государства, он стремился обеспечить собственную стабильность...» Итог – крушение страны, многомиллионные жертвы, страшенные экономические и прочие потери. Это был итог системного кризиса СССР.

«– Вы полагаете, что системный кризис продолжается до сих пор?

– Именно. Потому что та группа людей, которая пришла к руководству, стремилась прежде всего обеспечить собственную стабильность.

– Значит, у нас до сих пор не появилось системы верхнего уровня?

– Да...»