Глория

На орбиту Урана мы вышли без проблем. Последняя задача — провести экстренную эвакуацию персонала орбитального комплекса связи «Гермес-8». Суматошное это дело — эвакуация: спешка, суматоха, карусель — одним словом. Мы уж думали, что авария какая-то случилась.

Первая группа спускается вниз в десантных катерах, мы все в скафандрах с откинутыми гермошлемами, проверяем спасательные индивидуальные пакеты и системы общей защиты. Посадка быстрая и чисто визуальная: посадочные дорожки по непонятным причинам не освещены, радиомаяк станции выключен, внешние сигнальные огни, которые должны гореть даже тогда, когда работает только аварийная вспомогательная установка, не горят — в общем, ситуация непонятная и нервная.

Снимаем с «Гермеса» пятнадцать человек, все тоже в скафандрах, только непонятно почему у всех в руках ранцы герметичные, в таких можно вещи любые переносить даже в вакууме. Мы каждого хватаем и по одному в шлюз заталкиваем — быстрей, быстрей! Во время эвакуации мы никак понять не могли, с чего бы это наши «эвакуируемые» хохочут, как ненормальные. Только когда все было закончено, мы узнали, что снимали мы бригаду техников и ремонтников, которые переводили комплекс на полностью автоматический режим работы. Так что население «Галилея» увеличилось и пришлось нам спать чуть ли не штабелями. Утром просыпаешься — чья-то нога резвая тебе в нос упирается. Если не считать, что нога немытая (воды всем не хватало), так, в принципе, все нормально. У русских поговорка есть такая: «В тесноте — да не в обиде».

Оказалось, что «эвакуация» была последней проверкой. Больше нас ничем не доставали и довели мы корабль наш до лунной базы без происшествий. В честь успешного прохождения экзаменов мы снова устроили пир и снова включили гравиторную установку. Когда мы снова вносили в кают-компанию торт, размерами гораздо больше предыдущего, старший инструктор вполголоса сказал:

— Ну, что, опять гравитацию отключить? — но осекся, увидев наши бешеные глаза.

Он поднял вверх обе руки, «сдаюсь, мол», и примирительно сказал:

— Ладно, ладно.

После объявления итогов оказалось, что отчислили еще пять человек. Мы повозмущались в своем тесном курсантском кругу, но на этом все и закончилось. Академия редко объясняла причины отчисления, обычно в приказе на отчисление просто говорилось — «отчислен в связи с неуспеваемостью».

Нам присвоили квалификацию пилотов второго класса и дали две недели отпуска. Этот отпуск я снова провел в академии и никуда не выезжал, спал, по большей части, спал и ел. Странные это были дни — кроме меня и вахтера в здании академии не было никого. Я много читал, в основном, официальные издания института Эйнштейна — научные публикации, статьи на популярные темы. В последнее время я регулярно просматривал институтский альманах, много интересного находил и, кстати, узнал, что Говоров продолжает работу над моей капсулой, но больше — ничего нового ...

Третий курс — гиперпространственные перелеты. Как я узнал, чтобы совершить гиперпереход, корабль должен достичь околосветовой скорости, а затем, включив силовое поле вокруг корабля, привести в действие силовую гиперпространственную установку. Силовое поле — это кокон, в котором укрывается корабль, соответствующим образом модулируя это поле, мы как бы протыкаем обычное пространство. Еще силовое поле используется для защиты кораблей в нормальном космосе от космической пыли и микрометеоритов, а также от радиации и других смертоносных излучений.

Компьютер рассчитывает наш курс в гиперкосмосе, наша задача — следовать этим курсом. Существует два вида гиперкосмоса — пассивный и активный. Пассивный гиперкосмос — это просто чернота и мрак, в нем нет звезд. Такое впечатление, что плывешь в густом тумане. Но это — медленный космос. До ближайшей звезды лететь надо не меньше, чем три месяца. Все экспедиции Экспансии совершали перелеты в пассивном гиперкосмосе. Поэтому они летели в пустоте годы и годы. Пятьдесят лет назад ученые открыли активный гиперкосмос. Он — полная противоположность обычному космосу. Там, где вакуум обычного пространства, в активном — плотность и давление, как внутри Юпитера. Там, где плотные тела, планеты и звезды, в активном — пустота. В обычном космосе все стабильно и вечно (относительно, конечно), в активном — все меняется за ничтожные доли секунды. Словами описать активный гиперкосмос невозможно. Можно составить язык очень бледных сравнений, можно попытаться описать окружающий корабль ад метафорами, но все это будет далеко от того, что же видит человек в активном гиперкосмосе. Специалисты называют его А-космос, для краткости. Мы называем его по-другому.

Для полетов в А-космосе используются сложные технологии. Их я и попытаюсь описать.