Глоток Мрака

Я ударила его левой рукой и он отбил ее почти мягко. Он с удивлением смотрел на мою правую руку, которой нанесла удар стрелой снизу вверх. Я чувствовала, как стрела вошла в тело Онилвина. Я затолкнула стрелу еще глубже и он отбежал далеко от меня. Стрела осталась у него в ноге, я загнала ее достаточно глубоко, чтобы она там застряла.

Я сделала все, чтобы не оглядываться на дикую охоту. Крики мужчин были далеко и затихали в дали. Они были далеко на другой стороне поля и о расстоянии было трудно судить на глаз. Вещи могут казаться несколько ближе, чем они есть на самом деле. Я не могла оглянуться и позвать на помощь.

Онилвин выдернул стрелу из своей ноги.

— Ну, зови на помощь.

— Ты давал клятву защищать меня, Онилвин. Ты хочешь нарушить клятву?

Он бросил стрелу на землю и опять потянулся за мечом.

— Даже если ты вызовешь охоту, они не успеют добираться сюда вовремя, чтобы спасти тебя.

Но я решилась произнести эти слова:

— Я называю тебя клятвопреступником, Онилвин. Я называю тебя предателем, и я вызываю дикую охоту.

Я услышала ржание лошадей и крики других бесформенных существ дикой охоты. Они возможно разворачивались, они возможно спешили и Шолто привел бы их, но Онилвин уже шел ко мне с мечом в руке. Будет слишком поздно, если я не буду сопротивляться.

Единственная магия, которая была у меня и которая работала на расстоянии пришла ко мне болью. Я не знала, как это может отразиться на младенцах, но если умру я, то и они умрут вместе со мной.

Я вызвала свою руку крови. Это не походило на проявления других рук власти — не было никакого столба света или энергии, не было огня или сияния. Я просто вызвала магию в левую руку, как будто открылась какая-то невидимая дверь.

Я вызвала свою магия и попросила Богиню спасти нас. Кровь в моих венах закипела, как-будто мне залили раскаленный металл. Боль была настолько сильной, что казалось она расплавит мою кожу и выльется из меня. Но я узнала, что надо делать с этой болью.

Я закричала и протянула свою руку в сторону идущего Онилвина. Он был сидхе и он почувствовал волну магии, но он продолжал бежать и в нем горело желание убить меня прежде, чем вернется дикая охота.

Я вытолкнула эту боль в сторону Онилвина. Он на мгновение заколебался, но затем опять стал приближаться. И тогда я завопила: «Кровь!»

Открылась рана, которую я нанесла ему стрелой. Его кожа расползалась и кровь начала течь все быстрее и быстрее. Эта рана была слишком далеко от бедренной артерии, но моя рука крови могла увеличить эту рану. Был шанс, что я настолько расширю рану, что открою артерию.

Онилвин заколебался, пытаясь зажать рукой рану, опустил меч. Он смотрел мимо меня в небо, и я знала, что он там видел. Я приложила все силы, чтобы не оглянуться, Руку крови нужно было направлять, видеть цель, я хотела, чтобы Онилвин истекал кровью, только это.

Он поднял руку, кровь на которой блестела в лунном свете. Он смотрел на меня с глубокой ненавистью, тогда он снова поднял свой меч и побежал ко мне, воинственно крича.

Я опять закричала: «Кровь, теки!»

Охота возвращалась, но человек с мечом был ближе. Единственный вопрос, который меня сейчас волновал — успею ли заставить его потерять кровь до смерти, пока он пересекает разделяющее нас пространство.

Глава 10

Направив свою руку крови на него, я кричала. Кричала, требуя крови, вдвигая свою силу в рану, почти разрывая ее. Онилвин споткнулся, но прихрамывая продолжал приближаться. Я молилась Богине и Консорту, молилась дать мне силу, спасти меня и младенцев.

И тут Онилвин упал на колени, попытался встать, но раненная нога подвела и он опять упал. Упал на четвереньки в замерзшую траву, его кровь окрашвала травинки в темный цвет.

Он полз ко мне, таща за собой раненную ногу, как сломанный хвост, при этом держа в одной руке свой меч. Его взгляд был непримирим, глаза горели ненавистью.

Что же такого я сделала ему, что он так меня ненавидит? Но нужно сосредоточится на на кровотечении, убить его раньше, чем он добертся до меня и моих будущих детей.

Все моим эмоции были направлены на мою руку, сил на страх у меня уже не было. Я сосредоточилась только на одной мысли — он должен умереть. Можно претвориться, что можно было бы обойтись только раной. Но сейчас мне этого недостаточно, мне нужна была именно смерть. Мне нужна была смерть Онилвина.

Он был так близко от меня, что даже в неясном лунном свете можно было рассмотреть пот на лбу. Продолжая держать руку вытянутой, я опять закричала:

— Умри! Умри!

Онилвин попытался встать на колени, закачался как тонкое дерево на сильном ветру, но удержался. Он возвышался над замершим телом Мистраля. И поднял меч.

Я отползла от блеска этого металла, все еще продолжая держать вытянутой руку власти. Наконец он упал, уронив меч на землю. Он, казалось, даже не понял, что добрался до меня. Он опять попробовал поднять меч.

Поднявшись на ноги, я все еще продолжала протягивать к нему руку, все еще продолжала его убивать.

Онилвин нахмурившись смотрел в землю. Он опирался на тело Мистраля одной рукой, а другой оперся на меч, воткнувшийся в землю.