Глоток Мрака

— Что случилось, пока мы спали, Генри? — спросил Шолто. Он подошел к нему и схватил его за плечо.

— Мой король, благие разбили лагерь около нашего ситхена. Они потребовали встречи, но у нас не было короля, чтобы выступить от нашего имени. Вы же знаете правило — без правителя, мы прекращаем быть слуа, прекращаем быть свободными. Мы бы были поглощены неблагим двором, но сначала должны были бы самостоятельно справиться с благими.

— Они выбрали другого короля, — сказал Шолто.

— Только временного правителя.

— Но это разделило власть короля, и у кого бы ни была эта часть власти, он не захочет, чтобы мы вышла из стены.

— Зачем пришли благие? — спросил Дойл.

Генри стал объяснять Шолто, а тот кивал в ответ.

— Они говорят, что слуа украли принцессу Мередит и держат против ее желания.

— Я не их принцесса. Почему они решили, что должны спасти меня?

— Они хотят и Вас и чашу. Они говорят, что обе были украдены, — сказал Генри.

«Ох», подумала я.

— Они хотят мою магию… не меня. Только какое право они имеют брать в осаду слуа?

— Право на родство — Ваша мать приехала, чтобы потребовать возвращение ее милой дочери, и внуков, которых она носит. — Генри выглядел еще более сконфуженным.

— Одним из отцов детей, которых я ношу, является Шолто. Право отца заменяет право бабушки.

— Благие утверждают, что дети принадлежат Королю Таранису.

Шолто пошел к двери.

— Подождите здесь. Я должен поговорить со своими людьми, а потом будем противостоять безумию благих.

— Шолто, ты не хотел бы выбрать что-нибудь другое из одежды? — Спросила я.

Он застыл, потом нахмурившись, посмотрел на меня.

— Почему?

— Твоя одежда выглядит, как у благих, а твои люди и так бояться, что мы с тобой превратим их из темных и ужасных слуа во что-то легкое и воздушно-красивое.

Он посмотрел на меня так, как будто хотел поспорить, затем вернулся к платяному шкафу. Он вытянул черные штаны и ботинки, но не стал одевать рубашку. Воздух перед ним заколебался и на животе проступили щупальца.

— Я напомню им, что я частично ночной летун, а не только сидхе.

— Если я пойду с тобой, это тебе поможет или навредит? — Спросила я.

— Думаю, навредит. Я поговорю со своими людьми, потом вернусь за вами. Таранис сошел с ума, если решил осадить нас.

— Почему Двор Неблагих не помогает слуа? — спросил Дойл.

— Я узнаю, — сказал Шолто и протянул руку к ручке двери, когда заговорил Мистраль.

— Мои поздравления тебе, Король Шолто, королю королевы Мередит. — Его голос был почти нейтрален, когда он произносил эти слова. Почти.

— Поздравляю и тебя, Громовержец, хотя с таким количество королей вокруг, я не уверен, какое королевство мы разделим. — С этим Шолто вышел, Генри следовал за ним.

— Что он имел ввиду, поздравляя меня? — Спросил Мистраль. — Я знаю, что принцесса носит ребенка Шолто и твоего, Дойл. Я это слышал в кровати после пробуждения.

— Мистраль, разве королева не сказала тебе? — Спросила я.

— Мне было сказано, что ты наконец забеременела от нескольких стражей. Я немного узнал, пока было больно. — Он не смотрел на меня и продолжил. — Она была в бешенство, когда ты уехала, принцесса. Твой зеленый рыцарь разрушил зал пыток, и она приказала меня приковать цепью к стене ее покоев. Там я был в ее милосердии с тех пор, как вы уехали.

Я коснулась его руки, но он отодвинулся.

— Так и думала. что она причинит тебе боль за то, что ты был со мной, — сказала я. — Мне очень жаль.

— Я знал, что это была цена, которую я заплачу. — Он скользнул по мне взглядом, а затем позволил своим волосам упасть на лицо, скрывшись за этой завесой. — Я был рад заплатить, я надеялся… — он покачал головой. — Для надежды слишком поздно. — Он повернулся к Дойлу, протянув ему руку. — Я завидую тебе, капитан.

Дойл шагнул и взял протянутую руку, черную на белом.

— Я не могу поверить, что королева не рассказала правду своему двору.

— Меня освободили от цепей только этой ночью, поэтому я не знаю, что она говорила двору. Я не в числе ее любимчиков, чтобы мне что-то говорили. Меня освободили и тут же предали свои же. Онилвин должен умереть, мой капитан.

— Он предавал тебя?

— Он привел меня к засаде стрелков благих.

— Что ж, буду знать. Он будет наказан.

— Он уже наказан, — сказала я.

Они оба смотрели на меня.

— Что ты имеешь ввиду, Мерри? — Дойл спросил.

— Онилвин убит.

— Чьей рукой? — спросил Мистраль.

— Моей.

— Что? — Спросил Мистраль.

Дойл взял меня за руку, изучая мое лицо.

— Что случилось, пока я был в человеческой больнице?

Я рассказала наиболее короткую версию из возможных. У них было множество вопросов о Дикой Охоте, а Дойл держал меня, пока я говорила, что бабушка мертва.

— Благие у ворот слуа — это частично моя ошибка. Я послала благих сидхе, которые были вынуждены присоединиться к охоте, обратно к Таранису с сообщением, что я убила Онилвина собственной рукой и что чаша прибыла в мою руку.

— Почему ты показала им чашу, ведь королева запретила это делать? — спросил Мистраль.

— Чтобы спасти твою жизнь.

— Ты использовала чашу, чтобы спасти меня? — переспросил он.

— Да.

— Не надо было впустую тратить магию на меня. Ты должна была спасти Дойла и Шолто, я не стою такого риска.