Глоток Солнца

В тех же газетах, критиковавших профессора Ф.М.Гаргу, были короткие, сообщения, что через несколько часов редакции начнут в дневных выпусках публикацию отчета о заседании Совета ученых Земли. В гравиплане, мчавшем меня и Каричку с огромной скоростью домой, мы прежде всего взяли светогазету и включили радио. Передавали музыку: очевидно, заседание Совета не транслировалось, было закрытым. Первые полосы газет ровно в двенадцать стали меняться на наших глазах: одна за другой исчезали прежние колонки и возникали строки, которые мы проглатывали мгновенно, замерев от изумления.

Присутствовали почти те же, ученые, которые были на последнем Совете. Доклад профессора А.М.Бригова назывался «Теория П-поля».

Прежде всего, сказал Аксель Михайлович, это сообщение — результат труда большой группы физиков, астрономов, математиков: научных коллективов, возглавляемых К.Д.Сомерсетом, И.Д.Бродским, И.К.Поргелем, Р.Д.Чернышевым, В.Р.Нуд-Чаха, Ф.К.Гримменгауд, которые поручили ему проинформировать членов Совета о теории нового П-поля. Эта теория родилась из исследований в области космографии, наблюдений за природой космического объекта, называемого облаком, а также из дальнейшего развития теории единого поля.

Фотография показывала Акселя стоящим у доски с куском мела в руке: он вносил поправки в известные всем уравнения. Газеты не приводили уравнений, но и без них была ясна суть переворота, произведенного, как всегда, строгой логикой математики. Пространство Вселенной наполнено не только гравитационными волнами, но и волнами негравитационного притяжения, энергией, которую ученые назвали универсальной силой притяжения или, вкупе с гравитацией, П-полем. Физики давно догадывались, что таинственная энергия рождается сгустками сверхплотного вещества в ядрах галактик, вещества с незвездными свойствами, которое, однако, по массе в миллионы раз больше средних звезд. Вот она, эта сила гигантского звездного механизма, не уловимая прежде ни в одной лаборатории Земли, выстроилась в ряды стройных уравнений, брошенных на черное поле доски сильной рукой Бригова… Я смотрел на фотографию и видел гигантское фейерверочное колесо Галактики — оно вращалось, меняя свой световой узор, по законам уравнений на доске Совета.

— Что ты делаешь? — Каричка схватила меня за руку.

Я и не заметил, как начал чертить карандашом прямо на столе: спирали галактик, облака туманностей, звездные шары. А между ними — крохотная ракета.

— Сейчас умер паровоз, — торжественно сказал я. — Ты понимаешь? Это великая минута.

— Нет, не понимаю. — Каричка покачала головой. — Что еще за паровоз?

— Какая ты недогадливая! Мы не можем лететь к далеким звездам — почему? Лететь на наших ракетах в другие галактики — это все равно, что двигаться к Луне на паровозе. Теперь все будет иначе. Слушай!

Я вскочил и одним взмахом руки начертал пространство Вселенной, заполненное энергией П-поля. Отныне оно открыто для космических кораблей. Используя колоссальную энергию П-поля, корабли улетят к далеким мирам, развивая околосветовую скорость, которая снилась пока только фантастам. Грань видимого — невидимого преодолена простыми знаками уравнений. Так прибыло к нам со дна космического колодца, мерцающего отражением далеких миров, облако.

— Ты в этом уверен? — удивленно спрашивает Каричка.

— Конечно! Недаром мы так долго гонялись за ним. Должны же мы что-то открыть!

В этот момент я представил коварно усмехающийся шар: он понимал, что его устройство по-прежнему загадочно, и был доволен своей неуловимостью. Ничего, сказал я ему, нам уже известна твоя таинственная сила: человек оказался верным себе, сломав привычные представления, расширив границы знаний одним взмахом своей слабой руки. Доберемся и до твоей сердцевины!

Как бы в подтверждение моих мыслей Бригов, сделав паузу, заговорил о природе космического облака. Пауза насторожила прежде всего журналистов, которые вели репортаж для газет с заседания: они почувствовали значительность момента.

Разом исчезли все прежние строки, первые же фразы докладчика легли на белый газетный лист крупным шрифтом.