Глоток зеленого шартреза

ВЕСЕЛЫЕ БРАТЬЯ << Неоконченная повесть >>

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В Восточной России вообще, а в Пермской губернии в частности бывают летние ночи, когда полная луна заставляет совсем особенно пахнуть горькие травы, когда не то лягушки, не то ночные птицы кричат слишком настойчиво и тревожно, а тени от деревьев шевелятся, как умирающие великаны. Если же вдобавок шумит вода, сбегая по мельничному колесу, и за окном слышен внятный шепот двух возлюбленных, то уснуть уж никак невозможно. Так по крайней мере решил Николай Петрович Мезенцов, приехавший в этот глухой угол собирать народные сказки и песни, а еще более гонимый вечной тоской бродяжничества, столь свойственной русским интеллигентам.

Он проснулся, застонав от отвращения, когда большой рыжий таракан, противно шелестя, пробежал по его лицу, и уже не мог заснуть, охваченный ночной тревогой. В шептавшихся под окном он узнал по голосу Машу, хозяйскую дочку, и Ваню, ее суженого, работавшего как приемный сын у ее отца. Покровительствуя их любви, не одну ленту подарил Мезенцов Маше и не одну книжку Ване и поэтому нашел, что он вправе послушать в час бессонницы их беседу. Да и какие тайны могла бы иметь эта милая пара, он – запевала старообрядческим… [17], розовый и кудрявый, как венециановский мальчик, она – спокойная и послушная, с вечно сияющими, как в праздник, глазами.

Одна только тень нависла над их любовью – в образе Мити, ловкого парня с красным насмешливым ртом и черными, жесткими, как у грека или цыгана, волосами. Взялся он неизвестно откуда, попросился переночевать, целый вечер шушукался с Ваней, а потом и застрял. И стал Ваня после этой беседы сам не свой. Щеки его еще порозовели, глаза заблестели, а работать стал ленивее и с Машей ласкаться как будто оставил, с завалинки первый уходить начал. Спросили пришельца, какой он волости да есть ли у него паспорт, а тот ответил, что человек он прохожий, а паспорт его – нож за голенищем. Урядник приезжал, он напоил урядника.

«Не человек, а одно огорченье», – говорил старый мельник, хозяин Мезенцова, и Мезенцов соглашался с ним, потому что Митя решительно не хотел обратить на него внимания, а на его подходы отвечал часто обидным, но всегда остроумным зубоскальством. Но Мезенцов еще слишком мало знал Россию, чтобы придавать значение этому пришельцу. Однако первые же слова под окном заставили его прислушаться.

– Уходишь? – звучал тоскливо Машин голос. – Совсем уходишь? И не скажешь, куда?

– Вот чудачка! Да как же я тебе скажу, если это тайна?

– Знаю, Митька тебя сбил.

– Что же, что Митька, он не хуже людей.

– Разбойник он, вот что!

– Кабы все такие разбойники были, не ходил бы дьявол по всей земле, как нынче ходит.

– Так что, он с дьяволом, что ли, борется?

– Слушай, ты меня не выпытывай. Так и быть, что могу, сам скажу. Большое дело затеялось, настоящее. По деревням Бога забыли, а по городам есть такие, что и совсем в Него не верят и других сбивают! Это я доподлинно знаю. Книжки пишут, что земля не в шесть дней сотворена и что Адама с Евой вовсе не было. Прежде, когда добрых людей больше было, так таких на кострах жгли да в темницах гноили, а теперь к ним не подступишься, ученые все, в генеральских чинах. И решили тогда добрые люди хитростью действовать да злых с толку сбивать. Сатана ведь хоть лукавый, а ума настоящего в нем нет, на каждый обман поддается. И как запутают его приверженцев, так и скажут – смотрите все, кого слушаетесь; ничего-то они не знают, как сосунцы. И посрамят Сатану, но уже навсегда.

– А ты-то с ними что будешь делать?

– И мне дело найдется. Песни вот я сочиняю, так эти песни Веселым Братьям пригодятся, Митя сказывал. Потом, я в отеческих писаниях толк знаю, это тоже им нужно.

– Недоброе дело все это.

– Поздно уж там разбирать. Я порешил. Хочешь, лучше песенку тебе скажу, что сегодня о полудне составил?

– Хорошо! Только тише, барин тут спит, – понизила голос Маша, и Мезенцов почувствовал легкий укол совести.

Ваня начал звучным шепотом и нараспев, словно читая псалом.

– Ангел ты мой, – и по звуку голоса можно было догадаться, что Маша прижимается к своему возлюбленному. – Иди куда хочешь, все, что ты ни задумаешь делать, все хорошо будет, а я тебя стану ждать, как царевна в сказках. И дождусь, непременно дождусь, потому что с такой любовью как не дождаться.

– Нет, не жди меня, Маша, не вернусь я к тебе, – прозвучал тихий ответ. – Да и на что я тебе, ты все равно с Митей гуляла.

– Что ты говоришь?

– Ну да, онамедни он сам мне сказывал, как с собой идти подбивал.

– Нет, нет, неправда это, – задыхалась Маша. – Сон мне приснился один, только неправда это, нет.

– Соврал разве, – задумчиво произнес Ваня. – Так мне остаться, может?