Глубина моря. Открытое море

Май никогда не была худышкой, а в последнее время сильно поправилась. Не только лицо и очки с толстыми стеклами, но и грудь, бедра, попа – все в ней теперь стало круглым.

– Спасибо. Если ты уверена, что она тебе не нужна.

– Она мне мала.

Май поднялась, выдвинула ящик комода и достала кофту. Ручной вязки, небесно-голубая, кофта очень нравилась Штеффи.

– Вот.

Май протянула кофту Штеффи и расплакалась.

– Как я тут без тебя буду? – всхлипывала она.

– Я же никуда не исчезну. До Энггордена недалеко. Да и ты не останешься здесь на всю жизнь.

Май высморкалась.

– Просто… – сказала она, – я всегда думала, что мы переедем отсюда вместе. Будем снимать квартиру на двоих. А теперь ты уезжаешь, а я остаюсь. Даже Бриттен, наверное, уедет отсюда раньше меня, если выйдет замуж за Берру.

– Ну и что? Поселятся в какой-нибудь каморке с удобствами во дворе и крысами в кухне. Разве это лучше?

Май не смогла удержаться от смеха.

– Такого я не пожелаю даже Бриттен, какой бы несносной она ни была. Кстати, как дела у Веры? Раз уж мы заговорили о счастливых молодых семьях.

– Хорошо, – сказала Штеффи. – Она снова с животом, но еще может быстро ходить и нагибаться. Глен – просто милашка. Такой же рыжий, как Вера.

– А ее муж?

– Днем работает, ночью учится. Сердится на Глена за то, что тот шумит и мешает ему читать. Винит Веру в том, что она снова беременна. Словно сам ни при чем.

Штеффи не стала уточнять, что именно говорит Рикард, хотя в их прошлую встречу Вера пересказала Штеффи его слова: «На тебя только посмотришь, и ты уже беременеешь».

– Как же! Смотрит он! – фыркнула тогда Вера. – Ему смотреть мало! Даже теперь не может угомониться, хоть я толстая как бочка.

Штеффи словно обожгло. Ни за что на свете она бы не согласилась поменяться местами с Верой, но довольное лицо подруги сказало ей о многом.

Два года назад, когда Вера забеременела в первый раз, Штеффи ничего не понимала. Тогда она была такой неопытной, такой наивной. Испугалась, когда Бенгт начал приставать к ней на веранде.

Теперь Штеффи знала, как прекрасно чувствовать рядом близкого человека. Быть с ним лицом к лицу, губами к губам, телом к телу.

У Веры есть близкий человек. А у Штеффи – нет. Теперь нет.

За несколько недель, что прошли с той последней встречи со Свеном, Штеффи пару раз принималась жалеть о случившемся. Может, ничего ужасного не произошло? Свен был пьян, а Ирене, как он сказал, сама ему навязалась. Может, гордыня мешает Штеффи простить Свена?

Штеффи даже решила ему позвонить – но не из ближайшего к дому продуктового магазина, иначе не избежать сплетен, а из табачной лавки по пути с работы, – сняла трубку, и тут к горлу подступила тошнота. Он делал с Ирене то же самое, что с ней. На душе у Штеффи стало противно, и ее чуть не вывернуло наизнанку от отвращения. Так и не позвонив, она положила трубку и вышла на свежий воздух. Вспомнились слова Свена:

– Я слаб и труслив, поэтому причиняю людям боль.

Он ее предостерегал, а она не поверила. Сама виновата.

Штеффи положила в чемодан кофту Май. Попыталась закрыть замок, однако он не защелкнулся.

– Сядь сверху.

– Сумка лопнет, – пошутила Май. – Ты садись, а я закрою.

На всякий случай Штеффи обвязала раздутую сумку ремнем. В воскресенье она переезжает. Только сначала сходит на вернисаж.

Глава 37

Пароход, курсирующий в шхерах, пристал к Деревянному пирсу. Еще издалека Штеффи увидела стоявшую на палубе Нелли. На ней было платье с желтыми цветами, то самое, которое тетя Альма сшила ей к школьному выпускному. Первый день осени выдался теплым.

Нелли была очень возбуждена. Она болтала без умолку о вернисаже, портрете и Карите Борг.

«Надеюсь, она не разочаруется, – думала Штеффи. – Надеюсь, портрет получился красивым. Надеюсь, госпожа Борг не забыла ее».

Сестры доехали на трамвае до галереи, расположенной недалеко от центра. Штеффи не сразу нашла нужный переулок.

– Мы не опоздаем?

Нелли волновалась.

– Нет. Сейчас ровно два.

В десять минут третьего они стояли у галереи. За стеклянными дверями толпились люди. Некоторые были при параде, другие – в повседневной одежде.

– Ну что, пошли?

Нелли кивнула. Штеффи открыла дверь.

Гул стоял оглушительный. Официантка протискивалась через толпу, неся поднос с бокалами.

– Пожалуйста, угощайтесь! Напитки безалкогольные.

Они взяли по бокалу пенистой светло-золотистой жидкости.

– Фу, кислятина!

– Не пей, – сказала Штеффи. – Поставь где-нибудь бокал.

Легче сказать, чем сделать. Зал набит битком. До картин не добраться.

– Где Карита?

Нелли огляделась.

– Подожди. Где-нибудь найдем.

В толчее Штеффи заметила два знакомых лица. Лиллемур и Ян, друзья Свена. Штеффи отвела взгляд. Ей не хотелось с ними встречаться. Особенно после того, что Свен рассказал про Яна и Ирене.

Но Лиллемур уже увидела ее и стала пробираться через толпу, неся перед собой заметно округлившийся, хотя и не такой большой, как у Веры, живот.

– Стефания! Вот здорово, что ты здесь! Я соскучилась по тебе.

Ее слова прозвучали вполне искренне.

– Я не буду ни о чем спрашивать, это не мое дело, – сказала Лиллемур, – но мне очень жаль. Ты замечательная, Свену так с тобой повезло!