Глубина в небе

— Угу. Скандр оставил на лотлримарском конце три протокола: схему типа ASCII, код Хэмминга[23] для разметки подмножества английского и схему искусственного интеллекта, которая бы автодополняла наши слова, будь у нас больше битов в запасе. Первое — это у него шутка такая, а что до третьего, то я бы не принимал желаемое за действительное. Но код Хэмминга позволит нам переслать короткое послание — скажем, из пятисот английских слов — за сутки. Там полная двусторонка, так что к тому моменту уже придет большая часть ответа. Прикольно, а? В любом случае это лучше, чем двадцать лет ждать.

Хамид подумал, что со времен Первого Контакта, сто лет назад, это будет величайшая новость.

— И… как они вам его передали, профессор?

Ларри оглядел свою берлогу, улыбаясь до ушей.

— Хе-хе. Слухи правду говорят: наш достославный президент всея планеты — один из Пятерки; он бывал там, Вовне. Но лишь я обзавелся в Запределье настоящими друзьями. Видишь ли, федералы прямо-таки на цырлах ходят. Скандр хочет взамен большую часть нашего банка зигот. Федералы запретили любые частные операции с человеческими зиготами. Это у них важный моральный принцип: ни одно дитя человеческое да не будет продано в рабство или на что похуже. Теперь они думают заняться этим сами. Им действительно нужен ансибль. Но что, если это подделка, замкнутая на какую-то бортовую базу данных корабля Скандра? В таком случае мы утратим часть генетического разнообразия и, быть может, продадим детей своих дьяволу — а взамен не получим ничего, кроме цветной ленточки. Вот. Одним словом, Скандр одолжил им эту штуку на неделю, а федералы одолжили ее мне — с чем-то вроде карт-бланш. Я волен звонить старым друзьям, обмениваться грязными шуточками, и пусть солнце себе меркнет. Через неделю с меня потребуют отчета, действительно ли гаджет обеспечивает связь с Внешним космосом.

«Зная тебя…»

— Уверен, у вас свои планы.

— Ага. Пока ты не указал мне более достойную цель, я собирался истратить эфирное время на проверку фонда, который выступает спонсором Скандра, — все ли с ним чисто. Теперь… твой случай не так важен с этической точки зрения, однако более интересен. Мы найдем время для обоих. Я покопаюсь немножко в Высокой Сети за счет Скандра и заодно посмотрю, не получится ли найти хоть кого-то, кто в курсах насчет этих болтунов или «Равны и Когтей».

У Хамида близких друзей не было. Временами он размышлял, не кара ли это за его странное происхождение, или же он от природы нелюдим. Да, он явился к Фудзияме за помощью, но ожидал не более чем обмена подколками и вопросами, которые в конечном счете натолкнули бы его на ценную идею. Теперь же он, кажется, извлечет выгоду из переворота мира вверх тормашками. Он испытал огромную признательность, смешанную с подозрением. Промямлил что-то в знак благодарности.

Ларри пожал плечами:

— Для меня это несложно. Я любопытен, а на этой неделе мне предоставили инструменты для удовлетворения любопытства. — Он погладил ансибль. — Но я могу принести и подлинную пользу: покамест Срединную Америку дурачили время от времени, однако еще ни один внешник не угрожал нам силой. В этом преимущество караванной системы: Туристы сами заинтересованы вести честную игру. «Равна и Когти» могут оказаться не таковы. Если это и впрямь Высотный Торговец, он, не исключаю, попросту заграбастает то, что ему надо. На твоем месте я бы не отходил далеко от Болтушки… И наблюдал бы, не пошлет ли слизень к нашему кампусу одну из туристических барж. Если ты останешься здесь, они мало что смогут сделать без нашего ведома. Видишь, какой от меня прок? На твой исходный вопрос я не ответил, зато нагрузил тебе полный короб новых тревог…

Ларри откинулся в кресле, посерьезнел:

— Но у меня и вправду нет ответа на твой первоначальный вопрос, Хамид. Если «Равна и Когти» играют честно, тебе придется решать самому. Думаю, любой чувак, наделенный самосознанием, даже трансчел, тревожится не только о своем благе, но и о том, как правильно обойтись с тем, кого любит. Я… о черт! Ну почему бы тебе у папы не спросить, у Хуссейна? С тех пор как ты ушел, он безутешен.

Хамид покраснел. Папа редко находил добрые слова для Фудзиямы. Кто мог предположить, что эти двое перемывают Хамиду косточки? Знай Хамид об этом, он бы сюда не явился. Ему захотелось вскочить и наорать на старого профессора, чтоб не лез не в свое дело. Вместо этого он покачал головой и мягко ответил:

— Это личное.

Ларри посмотрел на него, явно взвешивая надобность продолжить разговор. Еще слово, и… Хамид не был уверен, что сможет сдержать боль. Но спустя миг старый профессор вздохнул и скользнул взглядом по столу, в сторону Болтушки: та лежала, уставясь в обогреватель.

— Эй, Болтушка? Ты смотри мне, позаботься об этом парне.

Болтушка взглянула на него.

— Конечно, конечно, — ответила она.