Глубокая борозда

— Если припрет, то можно и купить, — вскочил Несгибаемый. — Но надо построже спросить с того, кто землю запустил. А то выходит, что отыгрываемся на тех, кто высокие урожаи снимает. Словом, товарищи, я против добавочных заданий. Не задания надо давать передовикам, а обратиться к ним с нижайшей просьбой: выручайте, мол, нас! Почему у Коршуна хороший урожай? Потому что не принял он наших шаблонных установок. А у Никанорова? А у Соколова? Все потому же. Так вот, давайте в ноги им поклонимся. Своим-то не грех отвесить низкий поклон.

— Михаил Петрович, ты настаиваешь на своем предложении? — обратился Павлов к Щербинкину.

— Настаиваю. И прошу проголосовать.

Павлов поставил на голосование два предложения — Щербинкина и Несгибаемого. За первое голосовал один Щербинкин.

— Запишите это в протокол, — потребовал он.

— Запишем, не беспокойся, — сухо бросил Павлов.

Но уже на следующий день Павлову пришлось по телефону объясняться с одним из руководящих работников федерации.

Ясно: тут не обошлось без Щербинкина.

Павлов сообщил, что бюро обкома решило обратиться к передовым хозяйствам с просьбой о продаже зерна сверх плана.

— В бирюльки играете! Интересы государства ни во что ставите!

— Приезжайте, — пригласил Павлов отчитывающего. — Давайте обсудим этот вопрос, можно пленум созвать.

Разговор кончился тем, что Павлову пригрозили доложить «самому». Павлов доволен этим: пока докладывают, есть возможность делами заняться.

Через пятидневку план по продаже хлеба был выполнен. А еще через четыре дня сверхплановая сдача превысила два миллиона пудов. Бюро обкома приняло решение: остановиться на этом, послать рапорт Центральному Комитету.

Павлова вызвали на Пленум ЦК.

Много передумал Павлов в те дни. Вспомнил все реорганизации, мешавшие живому делу.

На объединенном пленуме обкомов, окинув взором лица взволнованных людей, в порыве нахлынувших чувств Павлов воскликнул:

— Наконец-то мы вместе!

Зал ответил бурными аплодисментами.

Так у Павловых давно заведено: Новый год они встречали только своей семьей. Но теперь семья Павлова — он и жена Валентина. Дочь вышла замуж и жила в Москве. Сын весной окончил индустриальный институт и теперь, как он писал, «осваивает тюменскую нефть». Вместе с ним и сын Несгибаемого Андрей. Павлов очень рад этой дружбе, родившейся еще в Дронкинском районе.

И вот новый, 1965 год. Каким-то будет он? Особенно после таких больших перемен…

Несколько дней назад завершилось формирование руководящих органов области. Теперь уже Ларионов стал вторым секретарем обкома, будет заниматься промышленностью. Несгибаемый избран председателем облисполкома, а Щербинкин — одним из его заместителей. Гребенкин — секретарь по сельскому хозяйству. Облплан по-прежнему возглавляет Сергеев.

Павлову кажется, что руководящие посты укомплектованы деловыми людьми. И в районах — тоже. Многие начальники производственных управлений избраны первыми секретарями райкомов. И это, по мнению Павлова, очень хорошо, так как позади у них суровая школа хозяйственной работы, постоянное вникание в экономику производства. Для партийного работника такая школа просто необходима.

— Андрюша! — в комнату заглянула Валентина. — Новый год на носу. Скорее за стол!

Павлов поспешил на зов.

7

Из Москвы Павлов возвращался окрыленным: так сильно уверовал он в перспективы, открывшиеся сейчас перед тружениками деревни, а значит, и перед всей страной.

Павлов бывал на многих пленумах. Но о чем обычно в последние годы шел разговор после возвращения домой? Об очередной реорганизации… Надо было немедля включаться в работу по реализации решений, но все силы бросались на то, чтобы заново перестраивать местные органы, перетасовывать кадры. На это уходили месяцы. А едва новые органы притирались, что ли, когда казалось, что, наконец-то, началось что-то похожее на дело, вдруг объявлялась новая перестройка. И опять коренная…

И еще одно бросалось в глаза: на всех пленумах все речи начинались со здравицы в адрес «королевы полей» и того, кто «открыл» ее.

Теперь пустозвонство осуждено, субъективизму нанесен смертельный удар. Теперь все иначе нужно решать и делать…

Когда Павлов услышал на Пленуме о новых ценах на зерно, сразу вспомнил Соколова. Тот ведь как досадовал, что не стали поощрять сверхплановую продажу продукции и тем самым, как он выразился, «отбили охоту у передовиков больше производить продуктов». Как же радуется теперь Соколов! А Коршун? А Никаноров? А Сидоров! Все они говорили ему о своем наболевшем. На многие из вопросов, поставленных ими, в решениях мартовского Пленума дан ответ.