Глубокая, как река

Полковник пустил коня вскачь, стараясь как можно быстрее добраться до рощи, но раздался еще один выстрел, жеребец жалобно заржал и упал на колени. Сэмюэль успел высвободить ноги из стремян, подхватил жену, выпрыгнул из седла, и они побежали к деревьям. Позади звучали новые выстрелы, пули взрывали землю под ногами. Как только они достигли укрытия, Оливия заняла позицию и открыла огонь. Пока он заряжал, она стреляла, потом он стрелял, а она заряжала, и так они менялись ролями до тех пор, пока не вынудили преследователей отступить. На поле брани остались трупы трех осагов.

— Оставаться на месте нельзя, у нас скоро кончатся боеприпасы, — мрачно заметил полковник. Он лихорадочно прикидывал, что можно сделать в данной обстановке, и наконец решился. Взяв за руку Оливию, Сэмюэль процедил сквозь зубы: — Однажды я этих сукиных детей обогнал, неужто нам двоим это не удастся?

— Не забывай, что у меня ноги короче, — напомнила Оливия, стараясь не думать об изрезанных в кровь ступнях. — По-моему, бежать бесполезно, надо их перехитрить.

— Что у тебя на уме?

— Однажды Микайя рассказал мне историю своего друга Джона Колтера.

— Я с ним знаком. Так что за история? — спросил Сэмюэль, подав знак жене, и они стали углубляться в лес.

— Колтер скрывался от погони на реке… Только бы нам добраться до того места, где вышли на берег Парди и его компания…

— Там осталась пирога? — оживившись воскликнул Сэмюэль.

— Нет, — спокойно ответила Оливия, — там они наверняка будут искать в первую очередь. Скорее всего они уже разделились и часть погони возвращается.

— Тогда зачем нам туда? — удивился Шелби, отбрасывая от лица низко висящую ветку.

— Когда мы шли вверх по течению, я приметила плотину, построенную бобрами на притоке Миссури.

Шелби окинул спутницу недоверчивым взглядом, осмотрелся и сказал:

— Ты считаешь, будто мы сможем там спрятаться и переждать, пока они уйдут? На мой взгляд, довольно опасно, если учесть, что краснокожие будут постоянно шнырять вокруг. По-моему, наша единственная надежда — затеряться в лесу.

— Мне тоже так раньше казалось, и я опередила их на сутки, но в конечном итоге меня все-таки догнали, — возразила Оливия и поморщилась, когда в ступню врезался острый камешек, но продолжала бежать.

Сэмюэль впервые глянул вниз, на ее ноги, и выругался:

— Что ж ты не сказала, что ты босая?

— Как-то к слову не пришлось, — ядовито ответила Оливия. — Если помнишь, меня похитили в одной ночной рубашке.

«Черт возьми! Наша первая брачная ночь! — вспомнил Шелби. — Она началась и закончилась с Парди».

— Тогда откуда у тебя эта одежда? — поинтересовался ревнивый полковник.

Оливия ошеломленно взглянула на супруга, и до нее дошел затаенный смысл вопроса.

— Будь ты проклят! Ты думаешь, будто я ушла с Парди по доброй воле?

— Нет, теперь уже нет. — Он устало перевел дух. — Вначале, каюсь, я действительно так подумал. В комнате не было видно следов борьбы.

— Парди проник в хижину вместе с индейцем, когда я спала, и приставил нож к горлу, так что я не могла пошевельнуться, а не то чтобы вскрикнуть, — с горечью сказала Оливия. — Потом Парди дал мне свою старую одежду, но оставил босой, полагая, что так я не смогу сбежать, но я все равно их перехитрила. По твоему примеру, — добавила она с гордостью.

— Ты молодец, Ливи, — похвалил жену Шелби.

— Так насчет той плотины, — проговорила она, стараясь не подать виду, как больно ранили его подозрения и насколько приятна его похвала. — Если нам удастся добраться до реки, мы там спрячемся. Бобровые хатки бывают очень большие, места хватит.

— Что ж, попробуем, все равно лучше, чем продираться сквозь заросли. Как далеко отсюда?

— Пешком… думаю… полдня.

Сэмюэль искоса поглядел на жену, понял, что она едва передвигает ноги от усталости, и остановился. Тяжело дыша, Оливия встала рядом. Оба прислушались в попытке уловить звуки погони, но, казалось, ничто не нарушало покоя природы. Видимо, индейцы отстали или потеряли след, потому что беглецы несколько раз меняли направление с тех пор, как вынудили краснокожих залечь под огнем.

— Пора передохнуть и заняться твоими ногами, — предложил Сэмюэль и потянул ее за кусты бузины у берега небольшого ручейка. Там они напились, а потом Шелби усадил Оливию и принялся изучать ее ступни.

— У тебя было гораздо хуже, — попыталась успокоить расстроенного мужа Оливия. — Из моих ног не торчат во все стороны шипы и колючки, как из дикобраза.

— Зато полно царапин, порезов и ссадин. Вот если бы коня не подстрелили! В седельной сумке у меня запас медикаментов.

— Ноги просто надо хорошенько промыть в проточной воде. А если удастся найти тысячелистник, он остановит кровотечение.

Оливия стала внимательно осматриваться, но Шелби первым увидел высокие стебли с золотой короной, нарезал охапку и начал растирать на плоском камне цветы.

— Тебя, я вижу, можно поздравить, — заметил он. — Оказывается, ты хорошо разбираешься в лечебных растениях. Надо полагать, выживешь при любых условиях.