Глубокая охота

Прежде чем фрегат-капитан опомнился и нашелся с ответом, беловолосая уже подхватила с циновки набитый саквояж, закинула на плечо ремень «сварщика»… и в два прыжка оказалась возле фон Хартманна, заставив абордажную группу испуганно шарахнутся в стороны, словно коралловые рыбки при виде барракуды. Впрочем, старшина честно попыталась навести на гостью ручник, даже не обращая внимания, что на линии огня при этом оказались командир «Имперца» и доктор Харуми.

— Пулемет — хороший! — чернокожая дикарка попыталась сунуть палец в раструб пламегасителя, но не сумела угадать амплитуду выписываемых им восьмерок. — Сколько хочешь за тра-та-та, капитан? Платим золотом, конфедератские пиастры довоенной чеканки, тяжелые…

Говорила она с жутким прищелкивающим акцентом, но убедительно — по крайней мере, Ярослав живо представил себе дождик из полновесных золотых монет… который тут же заслонило видение комиссара Сакамото, деловито строчащей очередную кляузу. Конечно, особых последствий бы это не имело. В боевой обстановке на «утеряно в море» списывались вещи куда покруче ручного пулемета. С одной подводной лодки штормом даже аккуратно скрутило с креплений орудие главного калибра… которое затем тем же чудесным штормом выбросило на берег свежеотбитого у конфедератов острова, где бравые десантники оную пушку быстро приспособили для нужд береговой обороны. С острова при этом штормовыми волнами смыло два десятка ящиков трофейного бухла, трех свиней ну и еще кой-чего по мелочи. А уж о том, что лодочная торпеда «двадцать — двадцать пять», это не только почти четыре тысячи фунтов дефицитной взрывчатки, но и целая куча полезных в хозяйстве ништяков, одних только медных трубок на полдюжины самогонных аппаратов хватит, на островах знали даже дети малые.

— Не выйдет? — туземка правильно «считала» сожаление во взгляде фрегат-капитана. -— Пичалька…

Развернувшись, она выдала длинную тираду из «ы», «а» и «ё» с редкими вкраплениями согласных, выслушала в ответ аналогичное пожелание. Гребцы на поплавках тем временем привычно развернулись на пятых точках, дружно взмахнули веслами — и пирога рванула к берегу, бодро рассекая волны бывшей кормой, ставшей носом.

— Каи-каи? — вновь обернувшись к фрегат-капитану, осведомилась беловолосая. — Жрать хочу.

— Ужин примерно через сорок минут. Пока вы можете спуститься в каюту, доктор Харуми вас проводит. Она как раз решила воспользоваться возможностью и… — тут Ярослав запнулся, потому что на языке упорно вертелось «убедиться, что у вас там не поперек!"… — поближе познакомиться с коренными жителями Архипелага.

Островитянка, чуть наклонив голову, с интересом оглядела доктора, явно успевшую пожалеть о своем решении не менее трех раз и сейчас тщетно пытавшуюся вжаться в легкий корпус «Имперца».

— Доктор хорошая! — объявила она. — Большая… и вкусная.

Фон Хартманн закашлялся.

— Надеюсь, вы все же сумеете сохранить аппетит до ужина, — выдавил он, — Наш кок замечательно готовит.

Такэда. Сила юности

Исаак Стиллман откинулся на кожаную обивку кресла и мечтательно произнес:

— Там, где сегодня высится Янтарный трон, будет огромное море. Я слышу плеск его волн. Оно навсегда скроет от цивилизованного демократического мира имперскую столицу. Пан Устиненкович позаботится об этом... Но сначала его нужно разрушить. Это сделаете вы. Любая форма капитуляции войск и населения будет отвергнута. Всё пойдёт на дно.

Тэйкоку но Юнге: «LK-426 держит строй»

На второй час бездумного перелистывания нескольких имперских газет Такэда отчаялся настолько, что взял карандаш и решил судоку в «спутнике имперского каботажника».

Вздохнул. Перелистал его в обратную сторону. Полюбовался на пару мелких рацух по работе с металлическими тросами под нагрузкой. Для его палубного хозяйства смотрелись те как совершенно бесполезные, а вот на гражданском трёхкилотоннике с ручной механизацией наскоро переделанном для океана — самое о-то-то. Насладился иллюстрированными приёмами защиты в абордажном бою зюзьгой, явно в исполнении безработного карикатуриста. Попытался себе представить, как на мирного имперского рыболова прут через борт прямо из воды с кривыми польскими саблями в зубах кровавые абордажники конфедерации, возжелавшие откушать суси. Воображение предсказуемо отказало. Пролистал невероятно пафосное и столь же бессмысленное описание флотского сражения невесть где и не понять за что. Так и не смог привязать текст ни к одному известному бою последних месяцев, ни из сводок штаба Флота, ни из рабочих документов. Судя по градусу явного вранья, кто-то вроде прямых кармических родственников щщибаль Кривицкой высосал поток имперского сознания из стакана контушовки и полукартонки дешёвых конопляных сигарет.

Только на скучнейшем описании кадровых перестановок в управлении каботажного пароходства Янтарного Земноморска до Такэды дошло. Коварная вертихвостка подшутила над капитаном — и заставила искать то, чего в газетах и близко не было.

Или всё-таки было?