Глубокая разведка

Но однажды Сельма не выдерживает издевательств и проливает «кровь» Хозяина. Тот приказывает Джейкобу привести ее в зал седьмого этажа. Джейкоб знает, что там произойдет. Обращенная в кошечку, Сельма станет пищей для ужасного Пришельца. Когда они с Сельмой приходят в зал, там уже начинают собираться рабы. Джейкоб замечает металлический прут, стоящий у очага, и решается.

Схватив прут, он решительно отдергивает занавес ниши. Там уже ждет змееподобный Пришелец. Увидев в руках Джейкоба прут и прочитав на его лице страшную решимость, Пришелец бросается на него. Ударом прута Джейкоб перебивает змеиное туловище, и Пришелец гибнет. Но перед этим он успевает вонзить в Джейкоба свои ядовитые зубы.

Страх сразу оставляет рабов, и они рвут Хозяина на части и топчуг змеиное тело Пришельца. А на полу в страшных муках умирает Джейкоб. Сельма рыдает над ним: «Джейкоб! Не умирай! Я люблю тебя, Джейкоб! Не умирай, Джейкоб!»

Внезапно Анатолий — не тот, который на экране, а тот, что лежит в кресле, — кричит:

— Я не Джейкоб! Я Анатолий Яковлев!

— Правильно, Толя, — говорит Лена и начинает отсоединять датчики. — Ты — Яковлев Толя. Молодец! Вспомнил. А теперь успокойся и отдохни.

Она делает ему укол, и через несколько минут Анатолий открывает глаза.

— Что со мной было? Где это я был?

— Спокойно, Толя! — отвечает Лена, касаясь ладонями его лба, но не отрываясь от пульта. — Ты все время был здесь. А на все, что тебе привиделось, можешь нагадить и засадить розами. Одно тебе скажу: ты вел себя молодцом и экзамен на хроноагента выдержал. В самых поганых ситуациях ты держался до конца, вел себя достойно и всегда искал выход из самых безвыходных положений. Вот так дальше и действуй.

Ленин эксперимент завершился около четырех часов утра. А мы даже не заметили, как пролетело это время. Напоив всех чаем, Лена командует:

— Всем отбой! День был тяжелым, надо как следует отдохнуть, — и, ни к кому конкретно не обращаясь, добавляет: — Завтра он будет еще тяжелее.

С утра, после традиционной гимнастики и тренировок, Лена растолковывает мне методику, обклеивает себя датчиками и командует, какие ей нужно сделать инъекции. После этого она усаживается в кресло, а я снимаю с ее Матрицы программу МПП, которую прогоняли через нее, когда она переквалифицировалась на первый класс. До обеда Лена отлаживает программу. Сразу после обеда она усаживает в кресло, где вчера сидел Анатолий, Наташу.

Процедура повторяется. Только на этот раз на экране монитора мы наблюдаем Наташу. Великое Время! Я не слабонервная институтка, я хроноагент экстра-класса. Видел я многое и побывал в разных передрягах; самому приходилось делать такое, что при воспоминании волосы шевелились. Но такого изощренного, садистского надругательства над женским телом я не видел никогда! Были там эпизоды и другого рода, безобидные с сексуальной точки зрения. Но они присутствовали в соотношении примерно один к пяти. Теперь я понимаю, почему Виктор из Сектора Z отказался показать мне программу, которую они прогоняли через Лену, когда она проходила МПП. Я бы его тогда грохнул, не задумываясь о последствиях.

Невзирая на весь свой опыт и морально-психологическую подготовку по классу экстра, мне было муторно смотреть, как пьяная солдатня насилует Наташу во все отверстия; как в Древнем Вавилоне, ее заставляют публично совокупляться с жеребцом (чем не Апулей!); как она попадает в стаю сексуально озабоченных горилл. И много чего другого, на что только хватило воображения у бравых ребят из Сектора Z. Впрочем, сами они ничего не выдумывали. Все эпизоды они списывали из жизни многообразных Реальных Фаз.

А бедный Анатолий! Не понимаю, как он смог выдержать все это зрелище? Тем более что Лена постоянно покрикивала: «Смотреть! Слушать! Не отворачиваться!» На меня она внимания, слава Времени, не обращала. Но я, в отличие от Анатолия, уже состоявшийся хроноагент с богатыми возможностями. И я использую их на все сто. Я просто отключаю зрительные и акустические восприятия того, что творится на экране и несется из динамиков. Сижу с отрешенным видом и слушаю, как Лена покрикивает на Анатолия.

Во втором часу ночи морально-психологическая экзекуция завершается. Я наливаю Наташе и Анатолию по вместительной рюмке бренди. Наташа, ранее не испытывавшая тяги к крепким напиткам, выпивает бренди залпом, и Анатолий уводит ее в постель.

— Боюсь, что этой ночью им будет не до любви, — глубокомысленно замечаю я, глядя им вслед.

— Ничего, это быстро проходит, — беззаботно реагирует Лена и тут же, хитро прищурившись, спрашивает: — А на тебя эти зрелища как? Отрицательно не повлияли?

— Ничуть не бывало.

— Ха! Ты думаешь, я не заметила, как ты отключился? Эх, ты! А еще хроноагент экстра-класса. Если бы я не видела тебя в деле, я бы завтра тебе такую же накачку организовала.

— Ну, это уж совсем ни к чему, — смущенно бормочу я и спрашиваю: — Лен, неужели ты тоже прошла через все это?

— А откуда же ты тогда все это списал? Только могу тебя утешить, я почти ничего не помню. Если сказать честно, то совсем ничего, кроме эпизода с пашой.