Глубокая разведка

Ничего себе поворот. В конце концов он уговорил меня лететь вместе. Мы просидели еще часа два, строя планы дальнейшей семейной жизни. Когда он ушел, ко мне зашла мама. Я все еще сидела босиком, в одних колготках, с наполовину расстегнутой «молнией» сарафана, и тихо балдела. Мама внимательно посмотрела на меня и спросила:

— Ну, что скажешь?

— Я выхожу замуж.

— Ясно. Я сразу поняла, что Дима сегодня сделает тебе предложение. Это было видно по тому, как он тебе ножки ласкал. И когда вы намерены сыграть свадьбу?

— Скоро. Через пять дней я улетаю с ним в Мурманск, оттуда мы поедем на его базу. Там и поженимся.

— А жить где будете?

— Ему на базе дают квартиру в военном городке.

— Что ж, — вздохнула мама, — этого следовало ожидать. Не может же птенец вечно сидеть в гнезде. Когда-то он должен и вылететь. Только не рано ли, доченька? Я имею в виду твою учебу. Получила бы диплом, и с богом. А так что там делать будешь? Сидеть дома и ждать, когда он из плавания вернется?

— Там есть ремонтные доки, устроюсь работать. А институт и заочно окончить можно. Дима говорил, что там в следующем году откроется филиал Ленинградского кораблестроительного института.

Мы с мамой долго сидели и разговаривали, спорили, доказывали друг другу свою правоту. Мама убеждала меня отложить отъезд и свадьбу до лета, чтобы я смогла окончить второй курс. Тогда и переводиться в другой институт легче будет, и перерыва в учебе большого не будет. Но я была непреклонна.

Мама немного огорчилась, но потом поцеловала меня и пожелала счастья.

— Все повторяется, — сказала она, улыбнувшись. — Я тоже в свое время бросила учебу и уехала вместе с твоим отцом.

Через пять дней мы с Димой ехали в Шереметьево. Внезапно все затряслось, задребезжало… Словом, было как у вас всех. И я оказалась здесь.

— И такая история действительно имела место? — поинтересовалась Лена.

— Практически один к одному. За исключением одного: маме удалось уговорить меня подождать до лета. Дима немного огорчился, но согласился и улетел один.

Мы с Димой писали друг другу каждую неделю и два раза в месяц разговаривали по телефону. В конце февраля связь прекратилась. Дима ушел в плавание на новом корабле. А в апреле мы узнали, что этот корабль погиб в Атлантике. Спасся весь экипаж, кроме Димы и еще трех человек.

Папа узнал подробности. Лодка, на которой служил Дима, была первой в серии новейших атомных подводных крейсеров. Натовские корабли обложили ее. Несколько раз просто чудом удавалось избежать столкновений. Но чудеса слишком часто не повторяются. И в один из дней английская подводная лодка не успела вовремя убраться с пути идущего полным ходом крейсера. Наш корабль переломил англичанина пополам. Английская лодка мгновенно затонула, никто с нее не спасся. Наш крейсер смог всплыть, но повреждения были слишком велики, и он тоже потерял плавучесть. На корабле было много раненых, в том числе капитан. Корабль быстро погружался, а Дима и еще три моряка все таскали раненых к люкам. Сами они покинуть корабль не успели.

— А что было дальше? — спрашивает Анатолий.

— Дальше?

Наташа мрачнеет и надолго замолкает. Потом все-таки продолжает свой рассказ.

Целый месяц я была сама не своя, ходила и никого не замечала. В это время меня начал донимать Игорь со своей компанией. Как-то раз они переступили все рамки, и ты, оказавшись рядом, вступился за меня. Тогда я словно заново родилась, посмотрела вокруг другими глазами и увидела тебя.

— Ты мне ничего не говорила о Дмитрии. Я даже не знал, что он погиб, — тихо говорит Анатолий.

— Совершенно верно. Я намеренно ничего не говорила. Не хотела сыпать соль на свежую рану. Ведь Диму-то все равно было не вернуть.

Мы долго молчим и думаем, каждый о своем. Но это только так кажется. Потому что через четверть часа молчания Лена спрашивает меня:

— Ну, что скажешь?

— А что тут можно сказать? Каким-то образом каждый из нас оказался в своей Фазе. Больше того, в своем прошлом. И еще больше, в ключевой точке своей жизни. Когда элемент случайности мог полностью перевернуть ее. Протарань я американца и пойди Толя налево, мы бы с ним погибли и тогда точно не стали бы хроноагентами. Улети ты в Кенигсберг, а Наташа — в Мурманск, и жизни ваши сложились бы совсем по-другому. Уж ты-то в Нуль-Фазу точно бы не попала. А Наташа не попала бы в тот переход, по которому пришла к нам. Удивительно другое. Как мы, прожив эти эпизоды, снова оказались здесь и вместе?

— Как ты хорошо все изложил! — игнорирует Лена мою последнюю фразу. — Все сразу стало на свои места, все стало понятно. Все, кроме одного. Каким все-таки образом мы все там оказались? Каким ветром нас туда задуло? Или чьей волей? И, главное, зачем? Что это за темпоральные выверты?