Глубокое синее небо

Мы встали в полукилометре от острого скалистого мыса, выдающегося в озеро. На самом краю этого мыса росла особенно высокая и кривая сосна, частью мёртвая – от удара молнией. Я спустил якорь (тяжёлый камень, обвязанный верёвкой) на дно где-то на глубине двух с половиной метров. Мы выбрали это место не случайно, сюда действительно часто заходили окунь, плотва, подлещик, щука и даже судак. Дядя говорил, что рыба любит это место, потому что здесь есть какая-то особенно приятная для неё яма.

– Хорошая стоянка! – одобрил Рыбак.

Я немного расстроился из-за того, что, оказывается, не только мы с дядей знаем это место.

Пока мы ехали, Рыбак настроил мою удочку по-своему, повесил свой поплавок, грузила и новый крючок.

– Держи, попробуй теперь так половить. Увидишь, вся рыба твоя будет.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Откуда?! – он обиделся. – Да я первый рыбак в округе.

– Вот как! – усмехнулся дядя. – Я вообще-то фору могу дать любому первому рыбаку в округе.

– Что ж! – покачал головой Рыбак. – Предлагаю пари.

– Согласен! Какое?

– Кто меньше рыбы выловит, тот год не бреется.

– Идёт, – равнодушно кивнул дядя.

Мне, признаюсь, это пари показалось несправедливым. По-моему, Рыбак в любом случае ничего не терял.

Насадив червей на крючки, мы закинули удочки. Припоминаю в этой связи, кстати, что не всякий червь хорош для рыбалки. Если он очень маленький и вертлявый, его сложно нацепить так, чтобы не порвать. Если же он длинный и жирный, то рыба его съест, не задев крючка. В общем, это определённое искусство – выбрать нужного червя и правильно насадить его на крючок. Но поскольку мы с дядей выходили в озеро регулярно, я уже был опытен в этих вопросах.

Далеко не всегда сразу начинало клевать. Иногда вообще не начинало. В таком случае мы сматывали удочки и ехали искать другое место. Но в этот раз всё пошло как надо. Не прошло и минуты, как я заметил лёгкое подёргивание поплавка, которое ни с чем не спутаешь, даже если на воде сильная рябь. Спустя секунду он резко ушёл под воду, и я дёрнул удочку вверх. Леска натянулась и пошла по воде зигзагами – рыба пыталась освободиться. Я умело подсёк её, не дав глубоко заглотить крючок, и вытащил. Это была плотва, вполне приличного размера, и я с гордостью положил её в ведро. Однако спустя секунду дядя вытащил здоровенного леща, а Рыбак щуку.

В течение следующего часа я выловил много плотвы, окуней и ненужных ершей, но ничего крупного мне не попадалось. Дядя с Рыбаком, наоборот, часто таскали большую рыбу. Наверно, думал я, мне не идёт большая рыба потому, что я сам ещё маленький.

Сложно было сказать, кто из них выигрывает. Перевес оказывался то на стороне дяди, то на стороне Рыбака. В какой-то момент последний предложил считать только крупную рыбу. Дядя согласился, хотя рыбы у него было побольше, но именно крупной поменьше. Я, разумеется, болел за дядю и очень переживал. И, как назло, Рыбаку чаще шла большая рыба.

Солнце почти совсем село за горизонт, оставался лишь край красного диска. До конца рыбалки было ещё минут двадцать, и Рыбак повеселел, предчувствуя победу. Дядя никаких эмоций не выражал, и я не мог понять, расстроен он или нет. Он свернул удочку и стал готовить маленькую донку. Что ж ты делаешь, дядя! – про себя сказал я, не осмеливаясь вслух давать ему советы. В общем, я огорчился ужасно, видя, что он творит, как он теряет время. Минут пять не спеша он готовил донку, потом закинул её и пристроил на борту. Рыбак улыбался – и ещё бы, ведь за время, пока дядя возился, он вытащил двух судаков, по килограмму-полтора. И тут донка у дяди подскочила и я тоже. Она ударила в борт и чуть не улетела, но он ловко поймал её и встал в рост. Леска натянулась, причём с такой силой, что лодку повело и дядя едва не выпал за борт, но он упёрся ногами покрепче и стал медленно заматывать. Видя его нечеловеческое напряжение, я испугался, что он поймал какое-нибудь чудовище, и пробормотал, побледнев:

– Дядя, а не лучше ли выбросить донку? Чёрт с ним, с этим спором!

– Не бойся, – расхохотался дядя, – всё будет хорошо!

И пока он смеялся, я услышал гром в отдалении, прозвучавший как будто в такт его смеху.

Вскоре он подтащил рыбину к лодке, и я увидел, что это здоровенный сом. Рыбак схватил подсак и стал помогать дяде его вытаскивать. Сом был килограммов на двадцать-двадцать пять.

– Ну что? – спросил его дядя, когда они вытащили сома. – Что там насчёт крупной рыбы? На сколько твоих мой сом потянет?

– Ничего, – нахмурился Рыбак, – ещё не вечер. – И закинул удочку.

Но вообще-то, был уже вечер. Солнце скрылось: там, на западе, горизонт затянуло странным черным маревом, которое иногда рассекали молнии. Поднялся порывистый ветер, чайки всполошились и испуганно заметались. Приглядевшись, я понял, что тьма надвигается на нас, причём очень быстро.

– Дядя, – сказал я, – посмотри!

Дядя посмотрел, и Рыбак посмотрел, и тут они, ни слова друг другу не сказав, стали быстро сматывать удочки.

– Якорь, быстро! – крикнул мне дядя.

Я вскочил и бросился к канату, предчувствуя, что грядёт нечто страшное.