Глубже к солнцу

судёнышко к далёким берегам
весенним ветром гнало от причала.
и сколько бы досады не встречала
его измена, ржавым якорям
оно попутно цепи отгрызало,
зализывало бреши по бокам,
ещё не тёртым, но побитым малость.
а следом по воде струилась жалость,
змеился страх. на йоту на одну,
отчаливая, судно колебалось.
последний якорь уходил ко дну
и море переливом амальгам
в свои объятья путника вбирало.
стряхнув клочки прибрежного тумана,
судёнышко к далёким берегам
отправилось на поиск капитана.

2009

адочка

прелестная адочка
сидит на моей ладони.
есть не просит.
– а чего, – говорю, – хочешь?
она щебечет:
– “не знаю
как будто я не там
очутилась
где должна была”
– а где? – говорю.
она тыкает пальчиком в побелённый потолок:
– “там”
там ничего нет.
за окном аплодисменты,
капли хлопаются об асфальт.
а на моей ладони сидит адочка.
есть не просит.
чего хочет – не знает.
свалилась на мою голову.

2012

бабочка

на моём балконе жила бабочка
я выходила покурить
на моём балконе было большое окно
и я выходила покурить
бабочка билась в мутное стекло
я выходила
а бабочка била крыльями
что с нею стало потом я не знаю
однажды я не вернулась домой

2009

сон

так странно, я пью воду,
а кажется, что вино.
каждая капля наполняет меня
каким-то глупым счастьем.
и пустота в моей груди
вдруг сменила имя
и зовётся теперь отсутствием.
я видела тебя во сне.
мы целовались.
это был сон, лишь сон,
а кажется,
будто моя душа
целовала твою душу.