Глупец

Въехав на территорию парка, добралась до своего обычного места и припарковалась. Взяв с пассажирского сиденья сэндвич с индейкой и лимонад, я вышла из машины и направилась к своей любимой скамейке у кромки озера.

Смахнув уже успевшую осесть на лавке вечернюю росу салфеткой из кафе, я села, аккуратно раскрыла сэндвич и принялась его есть. Маленькие птички щебетали и чирикали на деревьях у меня над головой, солнце уже окончательно скрылось, оставив за собой неясный, почти размытый серый туман. Загадочное покрывало, которое окутало все вокруг, готовилось принять всепоглощающую тьму. Я наблюдала за парой, которая бежала по дорожке, едва освещенной лампой от фонаря, время от времени они ударялись плечами, перегоняли друг друга.

Это именно то, чем занимаются нормальные люди? Шутят? Балуются? Любят?

Кейн снова ворвался в мои мысли, но как только его карие глаза и приятный голос возникли в моем воображении, моя бабушка отпихнула их обратно. Я крепко зажмурила глаза, изо всех сил пытаясь прогнать ее обратно в дальний уголок, туда, где она не причиняет мне вреда. Но ей удалось прорваться. Как всегда.

— Что ты здесь делаешь?

Я стояла на коленках возле мусорного ведра у входа в кухню. Я нашла свой рюкзак, который она выбросила. Я копалась в рюкзаке, и моя рука с зажатой фотографией, единственной фотографией моих родителей, замерла.

— Отвечай!

Я вскочила с колен, при этом сжав фотографию в комок.

— Ни-ничего, — ответила я, заикаясь.

— Сейчас же достань руку из рюкзака.

Меня начало трясти, когда я стала медленно вытаскивать руку. Подняла глаза, умоляя Коринн Бель.

— Пожалуйста, можно я ее себе оставлю? Я спрячу ее в своем…

Широко улыбнувшись Коринн Бель схватила меня за руку и сильно дернула.

— Ты не оставишь ее. Ты уже забыла то, что я говорила тебе всего час назад? — она наклонилась ближе, так, что я смогла рассмотреть каждую морщину на ее бледном, напудренном лице. — Ты больше не существуешь, так же, как и они! — она выхватила фотографию из моей руки. — А теперь иди.

Но она не отпустила меня, вместо этого потянув за собой в дом, через кухню, мимо кладовой в коридор. В очаге бушевало пламя. Коринн Бель засунула фотографию обратно мне в руку.

— Посмотри на фотографию в последний раз, — сказала она. — А затем брось в огонь.

Слезы застилали глаза, когда я посмотрела ей в лицо — жестокое, старое, злое, наполненное ненавистью.

— Быстро! — проорала она.

Медленно, я отвела глаза и сквозь слезы посмотрела на фотографию. Она выглядела неважно: уголок был оторван, родители получились здесь расплывчатыми, но я все равно могла рассмотреть их, здесь они были молодыми, еще до… до того, как начались проблемы, до того, как появилась я…

— Бросай ее в огонь! — практически завизжала Коринн Бель. — Немедленно!

Я бросила на фото последний взгляд, в надежде сохранить в памяти лицо моей матери, улыбку моего отца, затем позволила огню сожрать ее, с шипением фотография превратилась в пепел за считанные секунды.

Коринн схватила меня за плечи и развернула лицом к себе. Своей костлявой рукой она взяла меня за подбородок, заставляя посмотреть ей в глаза: