Глупость Флинкса

Он отвел взгляд от нее. — Я тоже не уверен в этом, Клэрити.

Потребовалось время, чтобы до меня дошло значение его ответа. «Ты пытаешься сказать мне, что кто-то еще участвует в твоих снах? Функционирует в них? Это невозможно."

"Это? Разве я не спроецировал что-то из того, что я переживал, в твой сон? Если я могу это сделать, кто может сказать, что какая-то другая сущность не может проецировать на меня то, что она чувствует или мечтает? Помните, что я говорил о чувстве, что меня направляют или направляют?»

Иметь дело с Флинксом и его кошмарами было достаточно сложно. Тот факт, что другой — или несколько других — тоже мог быть замешан, открывал целый ряд возможностей, ни одна из которых ей не нравилась. — Но здесь больше никого нет, Флинкс. Не в этот раз. Никто, кроме тебя и меня. Ульру-уджуррианцев нет рядом, чтобы побудить тебя.

Он успокаивающе положил руку ей на ногу. «То, что вы должны были быть рядом со мной, чтобы повлиять на мой сон, не означает, что я должен быть физически близок ко всему, что может влиять на мои сны». Он указал на озеро. «Это может быть в холмах или в городе, или даже не в этом мире. Я не знаю. Я все еще пытаюсь понять, что происходит. У меня не было времени, чтобы попытаться понять, как это происходит».

— Ты сказал «что угодно». Не «кто угодно». Тогда у вас есть некоторое представление о том, что может на вас влиять? Она изо всех сил пыталась вспомнить все сбивающие с толку подробности того единственного дня много лет назад. — Это снова ульру-уджуррианцы? Она осмотрелась. — Даже если их нет?

«У меня иногда возникает ощущение, что они стоят, по крайней мере, за частью того, что со мной происходит. Но у меня нет доказательств».

«Я думал, что они милые, даже если они и их мир находятся под эдиктом Содружества. Если это они заставляют тебя так страдать, то, наверное, я ошибался на их счет.

— Я сказал, что это просто чувство, — поправил он ее. «Есть ощущение, что в дело вовлечены и другие сущности». Выражение его лица напряглось. «Я продолжаю пытаться идентифицировать их, но это трудно. Они всего лишь компоненты снов, и зло внутри пустоты настолько доминирует, что трудно сосредоточиться на чем-то другом. Один источник, я думаю, я знаю наверняка — это устройство, очень древнее устройство. Два других по-прежнему довольно нечеткие. От одного я получаю эти постоянные ощущения тепла — я полагаю, что это могут быть ульру-уджуррианцы, но я не уверен, — а от другого ничего, кроме зеленого цвета. Думаю, это тоже могут быть они. Он приложил руку к голове. «Как я уже сказал, все сложно и неточно — в этом контексте довольно сложно определить что-либо наверняка».

Она посмотрела на него с сомнением. — Просто цвет?

Он кивнул. — А иногда я не уверен даже в этом. Это все так безумно сложно и постоянно меняется, что мои мысли никогда не бывают ясными. За исключением одного: эти ощущения, я и это надвигающееся зло каким-то образом связаны друг с другом, и что у меня нет другого выбора, кроме как попытаться что-то с этим сделать. Это не изменилось. Это моя цель, моя обязанность как разумного существа бороться со злом, какую бы форму оно ни принимало, какими бы обширными ни были его масштабы». Он взял одну из ее рук в свою. «И теперь вы тоже связаны с этим, потому что вы разделили часть этого, хотя бы в виде мимолетного контакта».

Она хотела отдернуть руку, но не стала. «Этого прикосновения было более чем достаточно для меня, большое спасибо. Я хочу помочь тебе, Флинкс, но не хочу иметь ничего общего с какой-то великой пустотой, невообразимым злом и какой-то смутной, сомнительной целью. Жизнь слишком коротка. Я всего лишь одинокое человеческое существо. Как и ты, если ты только оторвешься от этих причудливых снов на достаточно долгое время. Ты уже пожертвовал большей частью своей жизни из-за этого. Не сдавайте остальных».

Это был убедительный аргумент, привлекательный аргумент. Тот, над которым он уже размышлял много, много раз прежде. — Клэрити, ты не думаешь, что я хотел бы? Думаешь, я не хочу нормальной жизни? Я бы все отдал, чтобы не попасться на это. Но у меня нет выбора. Это не зависит от меня».

На этот раз именно она взяла его руку в свою. — Конечно, Флинкс. Кому еще это было бы до? Просто отложите это. Я знаю, что вы не можете полностью избавиться от всех мыслей об этом. Это слишком сильно, слишком большая часть тебя. Все, что я хочу сказать, пусть космос найдет другого спасителя. Живи своей жизнью. Пусть кто-то другой возьмет на себя это нелепо колоссальное бремя. В любом случае, вы или любой другой человек ничего не можете сделать перед лицом чего-то такого большого. Пусть все эти проникающие в сон, искажающие мысли существа, кем бы они ни были, разберутся с этим. Вы бы попытались остановить превращение Солнца в новую звезду? Могли бы вы, если бы захотели? Она улыбнулась. — Я так не думаю.