Глупость Флинкса

Она ушла от вопроса. — Билл, ты не первый человек, который принимает сочувствие за страсть. Он мой старый знакомый, которому я пытаюсь помочь. Когда он скажет все, что хотел сказать, я уверен, что он уйдет. Позади нее дрейфующая хронотура объявляла время мягкими тонами, имитирующими зов особенно мелодичной местной обитательницы прудов.

"В одиночестве?"

Это было слишком. — Я независимая женщина, Билл. Мне нравится разговаривать с Филиппом, и мне нравится разговаривать с тобой. Что мне не нравится, так это то, что меня допрашивают». Она подтолкнула к нему свой стакан. — Может быть, сейчас неподходящее время для подобных разговоров. Может, тебе стоит уйти?

«У меня появилось отчетливое ощущение, что нам больше некогда говорить. Или сделать что-нибудь еще». Он встал и обошел стол. Но он не пошел к двери.

За все время, что они провели вместе, он ни разу не поднял на нее руку. Это не значит, что они не спорили, но их разногласия всегда казались ей нормальными для двух людей, которые знакомятся друг с другом. Эти случайные разногласия никогда не приводили к физическому насилию. Теперь, когда он стоял рядом, сердитый и нависший над ней, она задавалась вопросом, будет ли этот рекорд вот-вот побит. Она не боялась, но была настороже. Орманн был крупным мужчиной, и, несмотря на то, что она прошла обучение по самообороне, она не сомневалась, что он мог бы причинить много вреда, если бы захотел.

На данный момент, однако, вся ярость, скопившаяся внутри него, продолжала принимать форму слов и покрасневших лиц.

— Не лги мне, Клэрити. Между вами и этим ребенком есть нечто большее, чем просто желание выслушать его проблемы. Я видел, как вы смотрите друг на друга — не всегда, правда, но время от времени. Там больше, чем взаимное сострадание».

— Хорошо, я признаю это, Билл. У нас были отношения. Это длилось недолго, и это было шесть лет назад. У вас тогда не было никаких отношений, я полагаю?

«Мы говорим сейчас, сегодня, а не шесть лет назад».

«Он избавился от меня, — сказала она ему.

Это признание застало Орманна врасплох. «Он бросил тебя? Я знал, что ребенок странный, но не думал, что он глупый».

— Ему двадцать четыре, Билл. Он не ребенок».

— Все относительно, Клэрити. Он сел на ручку ее кресла, ближе, чем ей хотелось. — Так в чем его большая проблема, что ему пришлось проделать весь этот путь только для того, чтобы поговорить со старым другом?

Посмотрим, подумала она. С чего начать? Ну, во-первых, он один из немногих выживших незаконных отпрысков отвратительного исследовательского проекта, разработанного опозоренной группой инженеров, известных как Общество Мелиораре, чьи биологические манипуляции с его нервной системой наделили его способностями, о которых он все еще узнает. и это может убить его. О, да; он также считает, что может быть ключом к спасению цивилизации в этой галактике от безымянной угрозы космических масштабов, бесконечно малое воздействие которой заставило мою кровь стынуть в жилах и напугало меня так сильно, что у меня почти остановилось дыхание. Кроме того, он думает, что им манипулируют внешние силы, которые он не может идентифицировать, за исключением одного детского, но абсурдно талантливого разумного вида, который настолько опасен, что правительство наложило на него указ. Кроме того, он беззаботен, как бидиумный лад, и у него ничего нет на уме, совсем ничего.

Она сказала: «Он не делает

друзья легко. Я один из немногих людей, которым, по его мнению, он может довериться».

Орманн с отвращением фыркнул. «Одна из самых старых строк в книге: Все, что мне нужно, это любовь и поддержка хорошей женщины, которая поможет мне избавиться от моих проблем и страданий. Женщины влюблялись в это с незапамятных времен. Я не виню тебя, Кларити. Злость в нем утихла, но не исчезла. «Это материнский инстинкт, между прочим. Но я бы предпочел, чтобы ты его больше не видел. Вы настаиваете, что он не ребенок? Справедливо. Пусть решает свои проблемы как взрослый. Или обратитесь за консультацией. Это продолжается уже больше месяца. Вы сделали все возможное. Ты сделал больше, чем от тебя требовалось.

Желая, чтобы между ними было больше пространства, она посмотрела на него без извинений и без улыбки. — Он мой друг, Билл. Я не брошу его».

Орманн задумчиво кивнул. "Я понимаю. И нас?"

— Я тоже не хочу отказываться от этого.

— Но ты не перестанешь с ним встречаться? Как насчет того, чтобы послушать его, поговорить с ним через витрину?

Она покачала головой. «Нет никакого утешения в разговоре с электронным изображением, каким бы реалистичным оно ни было».

Рука потянулась вниз. Это была большая рука, гладкая и изящная, с идеально ухоженными ногтями, но все же очень сильными. Он схватил ее за плечо, впиваясь пальцами.

— Ты делаешь мне больно, Билл.

Он наклонился к ней, не ослабляя хватки. «Я не собираюсь терять тебя, Клэрити. Особенно в отношении какой-то чрезмерной, недоразвитой эмоциональной корзины. Я слишком много вложил в наши отношения».