Глупость или измена? Расследование гибели СССР

«В 1990 и 1991 годах, — вспоминает К. Брутенц, — практически не было ни одной беседы Горбачёва с иностранными руководителями, где не поднимался бы вопрос о помощи. Займы просили у США и Англии, Италии и Германии, Саудовской Аравии и Кувейта, Японии и Южной Кореи, Китая и Франции, Испании и Португалии, Омана и ОАЭ, Катара и Бахрейна, Израиля и Канады, Дании и т. д. Затем пошла речь о своеобразном финансовом пакете. С президентом Европейского банка 19 сентября 1990 г. говорили уже о проекте в «15–20 млрд дополнительного кредита с началом выплат через шесть — семь лет с подходящим процентом». Кульминации — цифры в 70–100 млрд долл. — этот вопрос достиг в связи с Лондонским совещанием «семёрки» [3129].

Характеризуя эту политику М.С. Горбачёва, В.К. Буковский пишет: «Одних кредитов и займов — то бишь денег западных налогоплательщиков — выдоил Горбачёв с Запада за это время 45 миллиардов долларов» [3130].

В 1985 г. внешний долг Советского Союза составлял 28,3 млрд долл., в 1989 г. — 53,9 млрд, в 1990 г. — 59,8 млрд, в 1991 г. — 95,3 млрд. Таким образом, за 1985–1991 гг. внешний долг вырос на 67 млрд долл., т. е. увеличился более чем в три раза [3131].

Собираясь в Лондон, М.С. Горбачёв намеревался поставить перед лидерами большой семёрки вопрос о реструктуризации советского внешнего долга. В его «распоряжении» о подготовке к лондонской встрече предлагалось «до 20 июня» представить «соображения о возможных путях стабилизации внешнего долга СССР», а также «подготовить проект возможного обращения к западным государствам о консолидации этого долга и перенесении сроков платежей» [3132].

«Я, — пишет А.С. Черняев, — и Щербаков… резко возражали… но он послушался Абалкина и Медведева… Буш… Миттеран… Андреотти… не советовали этого делать». — «Да о ситуации и так весь мир знает, — возразил я. — Но когда сами признаем себя банкротами, это что — то значит для кредиторов» [3133].

На что именно рассчитывал М.С. Горбачёв, мы не знаем. Не исключено, что одним из козырей, которые он вёз в Лондон, был закон «Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий», принятый 1 июля [3134], другим — «Основы законодательства об иностранных инвестициях в СССР», одобренные 5 июля [3135].

В Лондон на разведку был отправлен академик С. Шаталин, который ещё недавно являлся членом Президентского Совета и советником М.С. Горбачёва, а лётом 1991 г. на президентских выборах был доверенным лицом Б.Н. Ельцина [3136].

«Два дня (8 и 9 июля), — вспоминал С.С. Шаталин, — я заседал в Лондоне с Мировым банком и Международным валютным фондом. Они относятся ко мне с полным уважением, абсолютно искренним, — и мне было прямо сказано: «Станислав, всё это несерьёзно». Конечно. Я согласен. Тэтчер говорит: «Мы удивляемся, почему Горбачёв едет в Лондон без вас»… Я четыре дня заседал в Лондоне и — как оппозиционер — сделал всё, чтобы Горбачёву был предоставлен режим наибольшего благоприятствования» [3137].

«11 июля, — пишет М.С. Горбачёв, — моё личное послание [3138]с приложениями было направлено дипкурьерами западным партнёрам. Бушу его вручил приехавший в Вашингтон Бессмертных». «Реакция последовала через 2–3 дня» [3139].

Д. Буш писал: «Если вы убеждены, что рыночная экономика — решение ваших проблем, тогда мы можем помочь вам создать её в СССР. Но если вы всё ещё чувствуете, что быстрый переход к рынку слишком рискован и поэтому необходимо на некоторый период сохранить административный контроль в соответствии с тем курсом, который намечен в антикризисной программе, тогда нам будет труднее вам помогать. Если вы полностью привержены реформам для внедрения рынка, тогда я предложил бы, чтобы мы двигались вперёд одновременно в нескольких областях. Во — первых, необходимо установить определённую связь, чтобы дать вам возможность составить такую программу реформ для вашей страны, которая пользовалась бы международным доверием. Это лучше всего сделать, работая непосредственно с МВФ и Всемирным банком… если вы согласны, что это разумно, а другие руководители «семёрки» поддержат такой подход, тогда немедленно после Лондона МВФ и Всемирный банк могут начать работу, чтобы не терять времени» [3140].

Иначе говоря, Д. Буш ясно дал понять М.С. Горбачёву, что США раскошелятся только в том случае, если Советский Союз полностью откажется от планирования и встанет на путь приватизации, программа которой будет разработана зарубежными экспертами.

Письмо Д. Буша не вселяло надежд.

16–19 июля М.С. Горбачёв провёл в Лондоне, где был допущен в качестве просителя на встречу большой семёрки [3141]. Как явствует из дневника А.С. Черняева, он был настолько тронут этим, что, устроив по такому случаю специальный приём, расчувствовался и ударился в воспоминания. Михаил Сергеевич заявил, что «он и Раиса» давно шли к этому, вспомнил «детство», «отрочество», «Женеву», «Рейкьявик» [3142].