Глупые игры... в Любовь

Дружественно обняла меня за плечи и помогла усесться на узкую, неудобную, почти втиснутую под стол, лаву.

— Спасибо.

— Трапезная — это рай. И не только для желудка. Тишина, покой и беззаботность. Правда, чего-чего, а поговорить здесь не удастся. Едва главы Ордена сядут за стол, как никто, из присутствующий, больше не смеет и слово проронить. И так до тех пор, пока не закончится время приема пищи, и, опять-таки, пока Верховные не покинут зал. Увы (или на благо)… ни разговоров, ни хождения, ни чего угодно, что могло бы возмутить или разгневать Господ.

Тоже… мне, Боги Олимпа. Еще одни. Просто жуть, как они себя возносят. Мама дорога, а мы еще поражаемся нынешним главам государств.

Ну, ну.

И вот, вот, момент истины.

В зал (из другого входа; того, что рядом с их "царским" столом) зашли Главенствующие.

Кларисса, Литисия, Мари, Жаклин…

Аааааа! Добейте меня, чтобы не мучилась!

Он. Он… мой Доминик.

Весь такой серьезный, смиренный, сосредоточенный.

Нервно скривившись (видимо, был уже чем-то недоволен), резко отодвинул свой огромный (подобно царскому трону) стул и тут же влип в него, не дожидаясь, пока дамы рассядутся.

(чертов джентльмен)

И даже блуждающего взгляда по залу не бросил…

Он не пытался меня найти.

Не нужна…

Это только я, одурманенная больными мечтами, украдкой пускала голодные взгляды на него.

Сердце сжималось от боли… и радости.

Глупое, глупое сердце. На что надеешься? На что?

Ох, и дура, ты, Жо. Ох, и дура.

— Ешь, давай, а то ужин только в девять, — заботливо прошептала (нагнувшись ко мне вплотную, дабы никто не уловил "грешка") Амели.

— Не хочу, — нервно чиркнула вилкой по фарфору, в пустой (ненужной) попытке расчленить дольку картофелины.

И снова (уже на уровне рефлекса) взгляд на Доминика.

И вот оно. Вот. Встретились, сцепились на мгновение.

Резко отдернулся, отвел глаза в сторону (но заметил, заметил! посмотрел на меня… Аааааааа!!!!!!!!!).

Сердце ойкнуло и испуганно запрыгало, как привязанный к ракетке шарик пин-понга.

Я с вызовом уставилась на него, с неприкрытой наглостью прикипела взглядом.

Гордость, злость, самолюбие (и еще куча всех гадких черт моего характера) тут же распушили свои крылышки. Я невольно откинулась назад (по долбанной, больной привычке занимать позу вальяжно раскинувшегося царя на троне, когда корчу из себя Львицу).

Но (целая череда нецензурных слов) забыла, что на лаве сижу, и едва не грохнулась на пол.

Браво, Амели вовремя среагировала и подхватила за спину.

Злобно чертыхаясь под нос, выровнялась я на месте.

(есссс-тественно! человек сорок тут же обернулись на грохот… в интересе, осуждении, разглядеть, что это за дурочка так выплясывает).

Покраснев, побелев, посинев, позеленев от стыда, я попыталась собраться и успокоиться (ох, как бы сейчас провалиться под землю!)… и снова рефлекс — взгляд на Бельетони.

Тот неприкрыто улыбался, хотя и уткнулся для приличия в свою тарелку.

Вот ублюдок!

Меньше всего хотела тебя повеселить!

УРРРРРОД!

Глава Девятнадцатая

Легкая похлебка и сок считались здесь ужином.

Ну, ну.

Доминик на "сотрапезничество" не явился.

Скользкая обида, жидкая печаль… разлились по моим венам, обжигая до боли.

Ничего, Жо. Ничего.

Терпи. Не всё сразу. Не всё…

Благо, что после ужина времяпровождение не очерчено уставом. Можно посвятить досугу.

Вот Амели меня и затащила в библиотеку.

Шок. Шок. Настоящий, цепенящий душу букиниста, шок.

Огромная башня, исписанная внутри спиралью этажей.

Каждый уровень — со своим допуском.

Здесь хранились старинные издания, предания вымерших и ныне существующих народов.

Прежде всего, на Эйземе ценились ЗНАНИЯ, то что несет в себе книга, а уж потом — год изданий, авторство и тому подобное.

Мифы, легенды, былины, сказки — неважно. Все было здесь как драгоценные камни у вора — на счету каждый карат, да и едва не каноническое возведение.

Эх.

Я еще не принята в Орден, а потому могла пройтись лишь по "залежам" первого этажа.

Н-но! Уже даже только этой кладезю…. когда-то (когда еще так рьяно трудилась и жила во мне ботаничка) можно было подкупить меня избрать именно эту Конфессию, Эйзем вместо Искьи.

Ну, ну.

Что тут у нас?

Сгребла первое попавшееся и прошлась к свободному диванчику (лениво плюхнулась)…

Взгляд упорно ускакал от букв и строчек… кружиться окрест…

Башня, круглая по своему строению, мало того, что была так вычурно усеяна серпантином этажей, центр, средина ее — была пустой: от самого каменного пола до крыши-купола (изыскано усеянному фресками талантливого художника), был пролет, так что, находясь внизу, можно было свободно видеть, что твориться на последнем ярусе.

Да уж. Здесь, как на Искье, не уединишься… на ночь.

И вот оно. ВОТ!

Мой жадный взгляд выискал что-то… родное.

На втором этаже, у самой стены на небольшой мягкой софе развалился Доминик. Зажал какую-то книженцию… и упорно пытался ее одолеть.

Как по команде, волнение взорвалось внутри меня. Адреналин в кровь — и рассудок на задний план.

Отложив (машинально) книгу в сторону, тут же пустилась наверх.

И неважно, что мне туда нельзя.

Там этот "уродец", а значит…

Буквально минута-две, и я застыла рядом с ним.

— Привет.