Глупые комиксы, розовые «мартинсы»

Ольга и ее подруга Катя Кочетова дождались, когда Рита соберет свои тетради в сумку, и вышли из кабинета вместе с ней. Мне показалось, что новенькая не особо жаждала их общества, но деваться ей было некуда, наши курицы расспрашивали ее о чем-то, и она вынужденно отвечала. Я не прислушивался к их разговору, просто не торопясь спускался следом по лестнице. Но на первом этаже им повстречалась Ульяна и присоединилась к троице. А возле входа в раздевалку девчонки остановились. Пришлось сделать вид, что у меня развязался шнурок, и поднапрячь слух.

Ульяна возвышалась над Ритой на целую голову. Похоже, что рост, который предназначался ее брату, достался ей. Она стояла перед дверью в раздевалку, и проскочить мимо не смогла бы даже мышь. Поэтому Ольга и Катя толклись рядом.

– Так, значит, ты анимешница? – начала Ульяна.

– Если ты спрашиваешь, люблю ли я аниме, то да. А где у вас столовая?

– Вот не зря говорят, что мелкие прожорливые. Проголодалась? – ехидно поинтересовалась Ульяна.

– Хочу урок переждать, у меня с собой формы нет.

Рита развернулась, чтобы уйти, но наткнулась на Свидубскую Ольгу.

– А у нас так не принято, – выступила та.

– Да-да, – подхватила Катя Кочетова.

– Что у вас не принято? В столовую ходить?

Рита отступила к стене, девчонки окружили ее. Я выпрямился и поверх их голов следил, что происходит. Они меня не замечали.

– Прогуливать уроки, – грозно заявила Ульяна. – Тем более если это физра!

Почувствовав, что пора вмешаться, я подошел к ним:

– Девочки, а ваша раздевалка закрыта, что ли?

Они обернулись.

– Мака-а-а-р, – протянула Катя и глупо заулыбалась. – Что? Раздевалка?

– Тогда гоу к нам! Пацаны обрадуются! А ты, Соколова, вместо Сёмина сыграешь. Он заболел, но вы же по массе примерно одинаковые, да?

Катя засмеялась, и Ольга толкнула ее в бок. Рита удивленно смотрела на меня. Я точно знал, что пользуюсь запрещенным приемом и бью по больному, но не мог оставить новенькую на растерзание нашим девчонкам. И продолжал глумиться:

– Давай, Олечка, в мужской раздевалке тик-токов на целый год наснимаешь!

Томно закатив глаза, я изобразил, как она танцует перед камерой.

– Фу, дурак!

Ольга тряхнула светлыми волосами и, оттолкнув застывшую в негодовании Ульяну, открыла дверь. Катя преданно поспешила за ней. Ульяна, опомнившись, презрительно фыркнула и тоже отправилась восвояси.

– Столовка там, – показал я новенькой Рите.

А сам не стал дожидаться звонка на урок, развернулся и направился в туалет в надежде кое-кого найти. В туалете было пусто, но я точно знал, что нужные люди тут, потому что в одной из кабинок слышались звуки возни. Я включил воду, подождал немного и выключил. А потом громко протопал к двери. Хлопнул ею, будто ушел, и замер, ожидая, когда они покажутся. Дверь кабинки приоткрылась, и высунулась взъерошенная голова Ткаченко. Это значило, что Смирнов и Гришевич тоже тут. Знаменитая троица гопников-девятиклассников. Все трое – кандидаты на вылет, домучиваются последнюю четверть.

– Ой! – увидев меня, вздрогнул Ткаченко.

– Нервишки у тебя слабые.

– Это точно. – Он оглянулся: – Мужики, Романовский из десятого пришел! Выходим!

И все трое выбрались из кабинки.

– Хорошо, что не из одиннадцатого, – заметил Гришевич. – Тот бы сразу люлей вломил и пинками выгнал из сортира!

– А вам не тесно втроем на одном толчке, акробаты? – мрачно поинтересовался я.

– Не, мы ж только заныкаться!

Смирнов начал похлопывать себя, выискивая что-то во внутренних карманах.

– Кстати, – совершенно некстати заметил Ткаченко, присаживаясь на подоконник, – у вас в классе новая девчонка? Я видел ее утром в холле, ниче себе такая! Ноги, и ваще… тянка зачетная!

Ну вот о чем с ними разговаривать?! Сейчас будут обмусоливать старшеклассниц, фантазируя о том, чего им не светит ни в каком, даже воображаемом, мире. Но у меня к этой троице было дело, поэтому я остался.

– Романовский, будь другом! – Прекратив рыться по карманам, ко мне подошел Смирнов.

И по его глазам я сразу понял, что будет клянчить.

– Займи полтинник, сиги кончились, – состроив жалобную рожу, попросил он.

– А пять сотен хочешь? – спросил я.

– Че делать надо?!

Через тридцать секунд подробных объяснений и инструкций я положил в протянутую ладонь пятисотку и вышел из туалета.

– И давайте живее, пока звонка нет! – напутствовал я стремительно выбегающую за дверь троицу.

Когда звонок прозвенел, на этаже недолгое время стояла тишина. А потом раздался многоголосый девчачий визг и хлопанье дверей. Убедившись, что деньги отданы не зря, я отправился в тайное место. Оно, конечно, никакое не тайное, потому что каждый, при определенной любознательности, может найти угол под лестницей, которая ведет к пожарному выходу.

Нырнув под ступени, я забрался в самый торец – туда, где меня не должно быть видно, и, скорчившись в три погибели, вытащил из рюкзака тетрадь.