Глупый гений

Я смахнул пыль с корешка, пролистал с интересом, поблагодарил за внимание и вернул книгу на полку.

Перейдя дорогу ведущую к дому моей мамы, я увидел, что с гигантского баннера сняли рекламу фильтров для воды, и сильно расстроился. Эта была моя отдушина. Каждый раз, когда я проходил мимо трех ярко-синих дельфинов, зависших над жужжащей дорогой, я считал, что счастье неминуемо. Впрочем, в том, что их сняли именно сегодня, присутствует какой-то чарующий смысл. Одно замещает другое и это, должно быть, правильно.

–Сыночек, я тут подумала, посчитала, а что, если ты ко мне переедешь?

–Мама, мы же с тобой это уже обговаривали. Куда денется моя самостоятельность? Но… может быть, тебе одиноко одной?

–Ты не подумай, я сама справляюсь, но на сэкономленные деньги, может, и Валечка бы смогла к нам прилететь хоть на недельку?

–Мама, если бы Валя смогла прилететь, поверь, деньги бы нашлись.

–Впрочем, я догадывалась, что там все не так просто… На самом деле, я бы хотела, чтобы ты себя не так сильно ограничивал, ты в последние годы ходишь очень худым.

–Я ничем себя не ограничиваю, а если что-то нужно тебе, ты только скажи…

–Мне ничего уже не нужно. Зачем? У меня все есть, главное, чтобы у вас, у детей, все было. И было лучше, чем было у нас.

Пассажир самолета, приземлившегося в Сиднее, в разговоре с встретившей его женой:

–Неплохо долетел, если учитывать, что полет вместе с пересадкой составил двадцать три часа. Почти сутки, милая. И я потерял день из-за смены полюсов! Подожди-ка… Эй, Валентин! Эй-эй! Ну, как нашелся чемодан? Нашелся, вот и отлично. Ну, успехов!.. Этот тип делил со мной компанию последние десять часов. Видно, что кучу сил и средств вложил в эту поездку. С дочкой должен встретится. Всю дорогу только о ней говорил. Весь в сомнениях, в нервах и в долгах, как я считаю… О! Глянь-ка, это не к нему ли только что белый лимузин подъехал?.. И не он ли в него только что влез…?

Валентина Валентиновна, 20 лет, студентка, русская австралийка:

Я ждала этот день невероятно долго. Полжизни, подумать только! Я общалась с отцом по телефону и почти каждые два месяца получала от него письма. Чудесные, тонкие, ироничные, теплые. Но я не знала его, как земного человека, а он видел во мне лишь ребенка, которого он проводил в аэропорт десять лет назад. Единственным посторонним источником информации: каков мой второй родитель сам из себя – это моя мама. Проблема в том, что в своих рассказах она создавала не образ взрослого мужчины, каким он должен быть сейчас, а юношу, в которого была влюблена едва ей исполнилось столько же лет сколько мне сейчас. Воздушно романтические оболочки и только. Уверена, что у неё остались и другие воспоминания, но из уважения к нему и к моему о нём представлению, с которым потом девочки сравнивают всех остальных мужчин своей жизни, мама решила не делиться ими со мной. Итак, кого я ожидала увидеть в зале ожидания международного аэропорта Сиднея? Им должен был быть мужчина, выросший из целеустремленного юноши с оценивающим взглядом, прямой осанкой и гордо поднятым чисто выбритым подбородком. Скорее всего, на нем будет одет светлый деловой костюм, а на руке будут дорогие часы. Он будет идти быстрым уверенным шагом, оставляя за собой сильный энергетический след, по которому, как по течению, словно рыбы будут следовать толпы с менее сильной аурой и харизмой.

Я вглядывалась в посторонних людей, пока не узнала в одном из них своего отца. Светловолосый мужчина среднего роста с уставшим печальным лицом, заметив меня, улыбнулся искренней улыбкой неулыбчивого человека. Кожа на его лице упруго натянулась, будто сопротивляясь этой мимической ненужности, а глаза светились. Светло-светло голубые глаза! Немножко смущенные… Лицо у него было не круглое, как могло сперва показаться, но припухшее – видимо из-за длительного перелета.

Брюки на нем были светлые, но только брюки; компанию им составляла бесформенная гавайская рубашка пестрых цветов. Когда он подошел ко мне поближе, я разглядела на ней десятки нарисованных дельфинов. На его правой руке я заметила пластмассовые часы с циферблатом и поняла, что он такой же любитель причудливых ретро вещей, как и я. Несомненно оригинал мне понравился куда больше, чем нарисованный персонаж из фантазии мамы.

Нежные солнечные лучи ласкали наши руки через приспущенное стекло в окне лимузина. Я рассматривала и сравнивала их, прислонившись к папиному плечу щекой: наши руки похожи, только его крупнее, волосатее и старше. Все эти десять лет я гадала почему мы с мамой так сильно отличаемся друг от друга? Теперь понимаю: чтобы вышел новый человек необходимо, словно из конструктора, собрать его из двоих. Ведь, не бывает такого, чтобы черты одного проявлялись в другом, не оставляя места другим, совсем чужим.