Глупышка

Напрягая глаза, чтобы сфокусироваться, я посмотрела мимо Джейса, туда, где Кайл держал Келси возле грузовика, заставляя его смотреть в мою сторону. Келси несколько секунд смотрел на меня в упор. Что он сделал? Келси никогда бы не обидел меня.

– Экстези! Всего полтаблетки, брат!

Кайл резко развернулся и ударил Келси в челюсть. Его голова отклонилась назад, и он прошипел:

– Да ладно! Я был пьян, чувак!

Я почувствовала холод внутри, когда мозг начал работать, пытаясь собрать разбитые кусочки нескольких последних часов воедино. Хватаясь за Джейса, я попыталась подняться. Оглядывая себя сверху вниз, я заметила, что одна из бретелек моего сарафана висит порванная. Под тканью лифчик был задран над грудью. Ноги босые; трусики странно висели между бедрами.

О, Господи. Господи Иисусе, что Келси со мной сделал?

Мне не нужно было его признание. Я знала, что обжигающая боль между ног – явный признак того, что между нами что-то было. Тело вновь пробила дрожь, и рыдания вырвались из горла. Крики звучали в ночном воздухе так, как будто все вокруг замерло, позволяя моему голосу прокатиться эхом сквозь деревья к реке. Как будто весь мир вымер, и я осталась одна, чтобы кричать и вопить, умоляя, чтобы кто-нибудь услышал. Кто-нибудь спас меня.

Но никто не услышал меня и не спас. Потому что я кричала мысленно.

Каждая мышца между ног болела, но я втянула полные легкие воздуха и, когда истина буквально рпздавила меня, осилилась прокричать с длинным, продолжающимся эхом:

– Нееет! – Я стала рвать свой сарафан, дергать за все еще целую бретельку на плече. Дергала все сильнее, дыша все чаще и чаще:

– Снимите его! Я хочу снять его! – Сарафан казался мне грязным, запятнанным, отвратительным. Я хотела его снять!

– Все будет хорошо, милая, – промурлыкал Джейс, прижимая меня к своей груди. Он крепко прижал мою голову к себе ладонью, и я наконец-то перестала дергать свой сарафан, зарыдав ему в майку. Я всеми силами пыталась отвлечься от звуков, которые издавал Кайл при каждом ударе, который наносил Келси Эвансу, превратившимуся в кровавое месиво. Я крепко сжала майку Джейса в кулаке.

– Отвези меня домой, – всхлипнула я. В моем желудке образовалась кислотная дыра, к горлу подкатила волна тошноты. Голос понизился до скрипучего шепота:

– Я просто хочу домой.

Джейс встал и уже через несколько секунд опустился и поднял меня на руки.

Я навсегда запомню сотни светлячков в ночном небе. Они мерцали над рекой, словно миллионы звезд, освещающих небо.

– Все будет хорошо, Оливия, – успокаивал меня низкий голос Джейса.– Клянусь.

Еще раз мельком взглянув на мерцающих светлячков, я закрыла глаза.

Проснувшись утром, стала молиться, потому что мне хотелось думать, что все это был ужасный, тошнотворный кошмар.

1.Столкновение

Год спустя...

В тот момент, когда я разглядела табличку "Добро пожаловать в Киллиан" на окраине города, мое сердце ушло в пятки, а руки еще крепче сжали руль. Маленький городок с колледжем в штате Техас, расположенный на полпути между городом Лаббок и Амарилло. В двух тысячах сорока восьми милях от дома. В трех часах и сорока четырех минутах езды на машине, не превышая скоростных ограничений.

Я молила Бога, чтобы этого было достаточно.

Всматриваясь сквозь солнечные очки, заметила, что парковка «Киллианс Соник» заполнена девушками, шумными парнями, грузовиками и старыми автомобилями. Проезжая мимо, я увидела нескольких девушек, которые сидели в кузове грузовика, смеялись и трясли волосами. Они напомнили мне мой родной город Джаспер. Что же такого в этой бургерной «Соник»? Она всегда была самым популярным местом в городе. Часть меня хотела остановиться, заглянуть внутрь и сказать тем девушкам, чтобы они взяли себя в руки и ушли. Но я заставила себя надавить на педаль газа. Оставайся незаметной, молчи, и никто даже не узнает о твоем существовании. Этого я и хотела.

Притормозив, включила поворотник и подъехала к массивному кирпичному входу Уинстонского университета. В окружении огромных деревьев магнолии, кустов петунии и других многолетних цветов, я испытала тоску по дому. Однако вскоре она переросла просто в волнение, отчего я немного удивилась. Здесь все будет по-другому. Я это чувствовала. Больше никаких шепотков за спиной, косых взглядов, хихиканий и слухов. Здесь меня никто не знал. Я просто растворюсь в толпе и стану НИКЕМ. Невидимая как призрак. Идеально.

Я поехала вниз к зданию приемной комиссии и начала разглядывать все вокруг. Большие цветные баннеры, тянувшиеся вдоль здания, с несколькими самодельными греческими символами для "Соревновательной Недели" гласили: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПЕРВОКУРСНИКИ". Люди были везде – на лужайках, тротуарах и стоянках. Наверное, стоило принять мамино приглашение поехать со мной сегодня. Братья тоже предложили поехать, даже дедушка Джилли. Но я отвергла все предложения, настаивая, что могу – нет, ДОЛЖНА – сделать это сама. И о чем я думала? Глупая, глупая девчонка. Теперь слишком поздно, я уже в этом по горло. Пути назад нет. Сделав глубокий вдох, оттолкнула неуверенность в себе. Я смогу это сделать.