ГМИИ им. А. С. Пушкина

Одна из наиболее известных картин Сурбарана, «Младенец Христос», относится к зрелому периоду творчества мастера. Образу маленького Иисуса художник придал монументальность. Она достигается благодаря тому, что в пейзажном фоне используется низкий горизонт, а фигура мальчика, написанная в полный рост, очень близко придвинута к переднему плану и сознательно увеличена, занимая все пространство. Устремясь навстречу зрителю, Христос совсем по-детски поднял правую руку в благословляющем жесте. Отсутствие отвлекающих деталей придает образу естественность, а печальный взгляд младенчески округлого лица напоминает о высоком предназначении Его прихода в мир. Свет играет важнейшую роль, придавая образу ребенка объемность и осязаемость. Наглядным свидетельством этого является разнообразие цветовых оттенков при написании хитона и распределение светотени на нем. Соотношение золотисто-палевых и голубых тонов способствует поэтизации образа маленького Христа.

Бернардо Строцци (Прете Джесовезе или Капуччино) (1581–1644) Аллегория бренности (Старая кокетка). После 1630. Холст, масло. 135x109

В картине Бернардо Строцци «Старая кокетка» выражена одна из наиболее распространенных в искусстве барокко аллегорий «vanitas» («суета сует»), а вместе с ней возникает тема беспощадности времени и смерти.

Старуха в роскошном белом атласном платье с глубоким вырезом, сидящая перед зеркалом, изображена с жестокой правдивостью. Время не пощадило ее былой красоты: дряблая кожа, узловатые пальцы рук. Две служанки насмешливо помогают завершить ритуал одевания перед балом. Однако отражение в зеркале заставляет усомниться в простоте сюжета. В зазеркалье возникает образ, исполненный мудрости и значительности. Облик героини обретает странную притягательность и загадочность, как будто внутренняя красота человека побеждает неумолимое время. Сложности личности главной героини противопоставлены безликость и духовная пустота юных служанок. В этом роковом сопоставлении старость с ее трагизмом и мужественным осознанием близящегося конца воспринимается художником по-человечески более значительной. Контраст старости и молодости в их роковой взаимосвязи не исчерпывает аллегории. В картине она усложняется: роза — традиционный в барокко символ страстной любви, флердоранж — цветы невесты, бархотцы — кладбищенские цветы. Жемчуг имеет двоякое толкование, по античной традиции он является камнем Афродиты — богини любви и красоты, в христианстве олицетворял духовное прозрение.

Обращаясь к аллегории, Строцци воспевает красоту страдания и приоткрывает завесу над мироощущением человека эпохи барокко с его трагизмом и мрачно-ироническим контрастом иллюзий и беспощадной реальности жизни.

Каналетто (Джованни Антонио Каналь) (1697–1768) Возвращение Бучинторо к молу у Дворца дожей 1727–1729. Холст, масло.182x259

«Возвращение Бучинторо к молу у Дворца дожей» можно считать одним из самых ярких примеров виртуозного воплощения праздничного города в искусстве. Набережная Скьявони с Пьяццеттой и Дворцом дожей представлена в День Вознесения — главного праздника Венецианской республики. У причала напротив Дворца дожей покачивается на волнах сверкающая золотом галера Бучинторо — корабль дожа, вернувшийся с острова Лидо, где по традиции проходила церемония бросания в воду золотого кольца, ежегодного подтверждения союза Венеции с морем. Обряд обручения был древним символом морской мощи Венеции. Эта торжественная церемония обставлялась с особой пышностью.

Галеру дожа сопровождают многочисленные гондолы, разнонаправленные движения шестов гондольеров придают композиции некую хаотичность и дополнительную динамику и одновременно усиливают ощущение веселья и светской суеты — непременного атрибута праздничного дня.

Художник тщательно выписывает архитектурные сооружения — Дворец дожей с его готической аркадой, виднеющийся за ним в глубине собор Святого Марка, два столпа с венчающими их скульптурами: покровителя города святого Марка-евангелиста и его же сакрального образа — крылатого льва с Книгой. Вся картина словно залита солнцем, и, как восклицательный знак, слева в глубине возвышается кампанилла (колокольня).

Вода в лагуне, с которой открывается вид, кажется спокойной и прозрачной. Морская гладь в произведениях Каналетто играет несколько ролей: это еще одна городская площадь и некое зеркало, в котором отражается Венеция, благодаря чему возникает иное, словно зазеркальное пространство, надевшее прозрачную маску и скрывающее за ней свои тайны.

Никола Пуссен (1594–1665) Великодушие Сципиона 1640. Холст, масло. 114,5x163,5