Gnawed Noble (СИ)

- А что тут такого? – вспыхнул амарантайнец. – Думаешь, сражаться с порождениями тьмы – это позор, и заниматься этим могут только распоследние изгои?

- Нет, но… учитывая, сколь многое ты приносишь в жертву ради этого, вряд ли многие пойдут на такое добровольно. В конце концов, возможная смерть – не самая лучшая перспектива для рекрута.

Сайлас криво улыбнулся.

- Когда у тебя была тысяча и одна возможностей сдохнуть, перестаешь обращать на них внимание. Ладно. Пошли к остальным.

Он привстал было, но Эремон ухватил его за плечо:

- Постой. Может, расскажешь все-таки, как и зачем ты вступил в орден?

- Да там рассказывать нечего. Захотел, пришел, выпил этой бурды из кубка, упал, очнулся Серым Стражем. Все.

- И ты думаешь, что я тебе поверю? – покачал головой Эремон. – Человеку, который зарабатывал целое состояние партиями в карты и был вхож в круг безбедно живших Рыжих Дженни, вдруг захотелось рискнуть своей жизнью и начать сражаться против порождений тьмы? Никак тебе видение было?

Амарантайнец очень внимательно посмотрел на него. В его лице не осталось и намека на извечную веселость. Задумчивый и печальный взгляд темных глаз буравил Кейра, и его обладатель будто пытался понять, стоит ли что-то говорить. На краю сознания Эремона вертелась мысль о том, что после подобного вопроса в детективных романах убийца обычно перерезает горло излишне ретивому сыщику. Или же юноша задал чересчур неудобный в личном плане вопрос, отвечать на который его другу не хотелось…

- Вот знаешь, - прервал его мысли Сайлас, - ненавижу вспоминать о том, что было раньше. Какой жизнью я жил. И эти сраные шутки с видениями ни хрена не смешные.

- Извини. Я не хотел тебя обидеть.

- Само получается, да? – хмыкнул амарантайнец.

- Я просто… слишком уж подозрительно твое молчание. – Наученный горьким опытом, Кейр решил все же сказать правду. – Ты настолько избегаешь рассказов о своем прошлом, что иногда нет-нет, да и возникает мысль, что ты беглый каторжник. Или убийца в розыске. Или вообще какой-нибудь сектант.

Сайлас усмехнулся, но взгляд его веселее не стал.

- И произвожу я страшно подозрительное впечатление, угу. Тут ты прав. Хотя сектанта во мне подозревать – это ты, конечно, загнул. Но вообще… - Он посмотрел на Эремона с печальной улыбкой. – Знаешь, обычно всем наплевать на то, зачем ты здесь. И это охренеть как прекрасно. Никто не лезет к тебе в душу, и ты ни к кому не лезешь. И все при деле. У Дженни так, у Стражей так… кроме тебя, этот идиотский вопрос: «Зачем ты сюда пришел?» мне задал только Командор. Он тоже в добровольцев не верит.

- Стало быть, - заключил Кейр, - я лезу не в свое дело. Что ж, тогда оставим эту тему. Извини.

- Если тебе так уж надо… я расскажу, - неожиданно предложил амарантайнец. – Может, оно и поможет. Говорил мне кто-то, что, дескать, полезно выговориться. Адайе вон помогает иногда. Только давай-ка мы с тобой отсюда уйдем, а то этот идиот Маркус начнет всем рассказывать, что мы с тобой сюда трахаться пришли.

- Ладно, - поспешно согласился Эремон, - как скажешь.

И они спустились вниз.

========== Рассказ Сайласа ==========

- Я вообще, знаешь ли, ни хрена не люблю о себе рассказывать. Это вот Маркус любит, особенно хвастаться, сколько девок у него в жизни было. У меня, может, еще и побольше было, да только какого амарантайнского мужика этим удивишь? Так нет же, хвалится до сих пор, и будет хвалиться, пока его какая-нибудь из девок с другой не застукает. Это я к чему… я и о себе тоже рассказывать не люблю. Хвастаться мне особо нечем – кроме того, что ты и так знаешь – а если я все начну, как на духу, рассказывать, так это ты подумаешь, что я на жалость давлю. Или не поверишь. Хрен тебя знает. В общем, ты спросил – ладно, слушай. Только ты сразу учти, что рассказчик из меня дерьмовый. Я вот книжку Тетраса читал – вот там дело, там все красиво разложено. А я сейчас буду все валять, как получится. А с первого раза точно никак не получится. Ну, слушай.

Я в Амарантайне жил, сколько себя помню. Родился за городом, там у моих родителей дом был… ну как дом, разваливающаяся хибара, которую у нас не отнимали, пока отец жив был. Он на полях трудился, пшеницу выращивал и всякое такое. Но самые лучшие земли – это я уж потом узнал – у лорда какого-то были, а наш клочок был на участке, где один эльфийский корень без труда растет. Тем, что там уродится, хрен прокормишься, а лишних денег у нас отродясь не было. Вот, вот, я так и знал, что ты сейчас такое лицо сделаешь, как будто я у тебя денег взаймы прошу. Нет? Говоришь, у вас в баннорне тоже урожаи паршивые? А, ну тогда ладно. Оно и понятно: какая там пшеница у самого берега вырастет. Вот и у нас так же. В общем, жили мы бедно… но честно. Толку с этого, конечно, ни хрена не было, но зато отец этим хвастался. Больше нечем было.