Gnawed Noble (СИ)

Вздохнув, юноша взял лук левой рукой, пристроил стрелу поверх ее пальцев. Конец ее привычно вошел в зарубку на луке. Взявшись за стрелу тремя пальцами правой руки, Эремон натянул тетиву… Не попасть в цель с тридцати шагов – позор для любого жителя Недремлющего моря…

Прицелившись как следует, он отпустил стрелу. Она вонзилась в мишень чуть ниже центрального круга.

- А ты молодец! – Долийка посмотрела на него с удивлением и радостью. – Ты, оказывается, умеешь стрелять!

- Я бы так не сказал, - буркнул Кейр. – Я ведь не попал в яблочко.

- И что с того? Ты правильно держишь стрелу, правильно движешься. Вот только не знаю, зачем ты так долго целишься.

- Что значит «зачем»? – удивленно переспросил юноша. – Чтобы попасть в цель.

- Ты и так попадешь в цель, если правильно пустишь стрелу.

- Но разве для этого не надо как следует прицелиться?

- Нет, конечно.

Эремон в недоумении посмотрел на нее. Сер Финн тоже говорил что-то такое, вроде «сам поймешь, как надо» – но это больше походило на издевку над мальчиком, «у которого руки не оттуда растут».

- Давай покажу.

Эллана взяла у него лук, достала стрелу и отошла от мишени чуть дальше. Затем она закрепила стрелу на руке, натянула тетиву и выстрелила. Все это заняло секунды три. Выстрел при этом пришелся в яблочко.

- Только и всего, - сказала долийка, оборачиваясь к юноше. – Всего три движения. Не надо две минуты прицеливаться, будто ты из глаз стрелу пускаешь. Пока будешь держать тетиву и руки в напряжении, у тебя стрела так изменит направление, что улетит куда угодно, только не в цель.

- Но если я не прицелюсь, то как тогда смогу правильно пустить стрелу?

- Ты должен позволить стреле лететь самой. А из дрожащих рук она куда надо не полетит. Давай объясню помедленнее.

Кейр понимал, что смысла в этом никакого нет, но против воли заинтересовался.

- Хорошо.

Эллана положила новую стрелу поверх пальцев левой руки, кончиком в зарубку на луке.

- Раз.

Натянула тетиву.

- Два.

Стрела вонзилась в центр мишени.

- Три. Все.

- Но ведь невозможно же не целиться и попасть в мишень, - улыбнулся Эремон.

- Попробуй. Сделай еще один выстрел – только не трать время на долгое прицеливание. Просто расслабься и выпусти стрелу.

Пожав плечами, юноша взял у нее лук и приготовился к выстрелу. Он попытался не целиться, а просто прикинуть направление стрелы, и без особой надежды разжал пальцы правой руки. Стрела опять не попала в центр мишени – но оказалась недалеко от его первого выверенного выстрела.

- Видишь? – торжествующе поинтересовалась долийка. – Очень хороший выстрел. Немного практики, и ты будешь спокойно попадать в мишень.

- Стреляя наугад?

- Не наугад, а расслабившись. Попробуй еще раз. Старайся расслабить мышцы, если можешь.

Расслабить мышцы оказалось намного труднее, чем напрягать их. Впрочем, кое-чему Кейр научился на уроках фехтования: в его боевых движениях постепенно появилась определенная плавность, и юноша не чувствовал колоссального напряжения, когда сражался с противником на мечах. Но со стрельбой из лука у него так никогда не получалось…

- Не прицеливайся! – строго одернула его Эллана. – Ты и так хорошо видишь, куда стрелять – зачем же тянешь время и разглядываешь цель? Представь, что ты на охоте, и это – олень. Если будешь так себя вести, его в конце концов спугнет случайный шорох, и ты потеряешь добычу.

- Я попробую еще раз.

Краем глаза Эремон замечал вокруг других Стражей – и, похоже, кто-то из них наблюдал за тренировкой. Он уже пожалел, что ввязался в это, но все же послушно сделал еще один выстрел. Затем еще один. И еще.

И с шестого раза неожиданно попал в центр мишени.

- Молодец! – одобрила долийка. – Видишь, все совсем не так сложно. Пробуй еще.

- Я думаю, с меня хватит. – Кейр протянул ей лук. – Спасибо за урок.

Эллана быстро огляделась вокруг и вздохнула.

- Ладно, - громко произнесла она и, приблизившись к юноше, добавила вполголоса: - Потренируйся вечером, когда народу будет поменьше. Но не вздумай бросать. Ты ведь уже почти всему научился.

Эремон и сам не знал, почему все происходящее так его нервирует. Прошлое осталось в прошлом, теперь он никому не обязан доказывать, что он не безнадежен – и никто не осудит его, если юноша не захочет иметь дела с проклятым луком. Но брать его в руки по-прежнему было противно и даже больно – еще до выстрела. Фантомная боль в плечах, кистях, кончиках пальцев напоминала о себе каждый раз, когда юноша прикасался к луку и стрелам.

«Ты просто сдался, чтобы увернуться от боли в пальцах. Позорище».