Гнев

На обочине стояло уже с десяток полицейских машин с воющими мигалками, бежали жандармы, кто-то кричал. Гай поднял руку вверх, давая понять, что он контролирует ситуацию. Мэй кивнула на первую попавшуюся брошенную машину. Села за руль, Зорн расположился на переднем сиденье рядом. Они тронулись, и когда выехали на трассу, Зорн обернулся. На крыше поместья занимался огонь.

Всю дорогу в машине Зорн пытался посчитать, сколько дней прошло с того дня, когда они приехали. Мысли путались, во рту по-прежнему был солоноватый вкус железа и крови. Когда машина притормаживала, откуда-то из солнечного сплетения поднималась мутная волна тошноты.

Мэй после долгого молчания заговорила:

– Поколение, к которому я принадлежу, создано физически смертным. Это эксперимент, есть теория, что именно смерть и страх смерти делает человека человеком. Как ты догадался, что меня можно убить?

– По твоему взгляду. Впервые за все время, что я тебя знаю, в твоих глазах был страх. Мэй, ты что, плачешь? – удивился он.

– Нет! – всхлипнула она яростно в темноте. – Да! Да, я плачу, но это от злости.

– Но ты ведь не умеешь плакать, Мэй. – Зорн проговорил эти несколько слов с усилием, теряя нить разговора.

– Да пошел ты, – сказала она вдруг. – Зачем ты спас меня? Ты – идиот? Был такой ваш русский, Достоевский что ли. Черт. Я же предала тебя, я вообще не человек. Что я вообще сейчас чувствую? – сказала она с отвращением.

– Не знаю, Ева, – сказал Зорн, почти отключаясь. – Это в литературе люди не меняются, а в жизни мы делаем свой выбор каждый день, снова и снова.

Машина стала.

– «Черная дыра», – сказала Мэй. – Отель для дальнобойщиков.

Они вышли под моросящий дождь, снег полностью стаял и Тарот выглядел как прежде, как будто ничего и не произошло. Двинулись ко входу с разбитой вывеской.

Отель напоминал заброшенную фабрику, такой же унылый и бесприютный. Зорн улыбнулся Мэй. Она покачала головой и повлекла его внутрь гигантского конструктора.

В холле на стойке ресепшена стояла высокая стеклянная ваза, на треть наполненная водой, в которой плавала роза. Сверху на стенках виднелись многочисленные шероховатые кольца налета. В неверном электрическом свете роза выглядела свежей и непонятно откуда попавшей сюда. За стойкой сидела женщина без возраста, лицо которой Зорн не смог запомнить, даже глядя на него. Администратор выложила на стойку перед ними ключи от номера.

Потом они в глухой тишине шли по узкому коридору, он опирался о ее плечо, и коридор казался бесконечным. Лампочки горели через одну и, когда они входили в полосы света, Мэй шепотом считала номера.

Возле одной двери она, наконец, остановилась, приложила карту, электронный замок прошуршал, и дверь открылась. В номере Мэй помогла Зорну сесть в кресло, и он закрыл глаза. Открыв их в следующий раз, обнаружил себя на кровати. Плечо было туго забинтовано, а в кресле напротив таяла в вечернем сумерке фигурка Мэй.

Зорн закрыл глаза. Когда открыл их снова, в номере было светло. Мэй сидела в кресле в той же позе, ровно выпрямившись.

– Ты могла бы быть его аватарой, – сказал Зорн, улыбаясь, пытаясь оценить перспективы, в номер ворвутся автоматчики или дрон сбросит бомбу.

– Сэ никогда не взял бы аватару-женщину. А вот Майки Майк – да, одна из его личин. Он не дурак, но, по-моему, до конца не понял настоящих возможностей моих настроек. Я выключила его, как только стала сомневаться в правильности заданных целей.

– И почему ты передумала? – Зорн не особо рассчитывал на ответ. Он больше ничего не ждал, игра окончена, он проиграл.

– То, что ты сделал… взломало мою систему. Технически она должна самооптимизироваться. Но пока ничего не помогает и мне… я… последние несколько часов дезориентирована. Часть меня говорит все вернуть назад и предоставить тебя обстоятельствам. Но другая часть меня как будто знает, что это неправильно. Видимо, мне нужно больше времени на программинг, – она снова вздохнула. – И пока ты спал, я слила в интернет флешку с видео растений из подвала Сэ вместе с фотографиями сада смерти из Таротской обители. Крупный скандал, заголовки один лучше другого: попытка таротской биологической атаки, новый виток апокалипсиса. С каждый минутой все больше визга о карантине. Так что Сэ сейчас не до нас.

Она встала с кресла:

– Жалеешь, что спас меня?

– Может быть, Мэй, вы и вправду будете лучше нас, – сказал Зорн.

– Да-да. I think this is a beginning of a beautiful friendship[37].

Он встал, чтобы обнять ее, но она покачала головой:

– Обниматься не будем. Прощай, – она вышла и хлопнула дверью.

Мэй, безупречная Мэй. Но когда он на прощанье заглянул ей в глаза, понял: той Мэй больше нет. Он чуть не подумал, что ее глаза стали больше похожи на человеческие. В них появилась темная глубина, и в этой глубине мерцали искорки гнева.

Пока ты жив, жизнь сильнее тебя

Когда до него доходит. Или с чего все началось

Отель «Черная дыра», Тарот, 15 января, 10:35. Парадоксально голубое небо было сегодня в Тароте, и по нему неслись огромные белые облака. Зорн сидел в кресле, спиной к окну и смотрел в стену прямо перед собой.