Гнев ангелов

Откуда ей об этом знать? Она очень красивая. Я пытаюсь не верить в то, что Люциферу я нравилась и со шрамами. Я не хочу думать о внешней безупречности. Он должен был любить меня такой, какая я есть – со своими ранами, травмами и ошибками. Но он меня не любит. Ему было достаточно одного взгляда на Стар, чтобы выбрать ее. Я хочу спросить Нааму о том, кто сидит в салоне, но решаю воздержаться. Как она вообще может находиться там без Алессио и продолжать жить без него? Она намного сильнее меня. Когда она заканчивает с макияжем, она смотрит мне в глаза, и я вижу в них боль.

– Ты очень красивая, – тихо говорит она, и уголки ее губ поднимаются в легкой улыбке. – Ты выйдешь из комнаты и виду не подашь, что тебе плохо. Спрячь их, спрячь свои чувства. Они делают тебя уязвимой.

Я не знаю, откуда в ней вся эта сила. Алессио мертв, и она не смогла спасти его. Люцифер жив, и я буду видеть его каждый день – рука об руку с моей сестрой. Вплоть до дня Искупления.

Наама идет со мной рядом, когда мы заходим в салон. Голоса утихают, и почти все головы поворачиваются к нам. Я чувствую руку на моей спине, когда спотыкаюсь. Мне так бы хотелось повернуться и убежать отсюда! Мой взгляд словно магнитом притягивает к Стар и Люциферу. Они стоят на балконе. Моя сестра одета в красивое платье и похожа на богиню. Своими маленькими ручками она держит чайную чашку и улыбается, пока Люцифер говорит ей что-то. Они так смотрят друг на друга, будто они наедине. Я впиваюсь ногтями в свои ладони, пока они не начинают болеть. Я рада, что Наама принесла мне брюки и рубашку. Так я хотя бы буду похожа сама на себя. Даже в ангельском платье рядом со Стар я буду выглядеть Золушкой. И я имею в виду не ту Золушку, которая танцует с принцем на балу, а ту, которая спит в золе рядом с духовкой. Мы живем в мире, в котором красота не должна иметь никакого значения. Но все не так.

– Давай что-нибудь поедим, – тихо говорит Наама, и мы идем к столу, на котором стоит завтрак. Я беру немного фруктов, и, когда я поворачиваюсь, чтобы найти место, куда я могу сесть, сестра оказывается позади меня. Ее глаза сияют.

«Доброе утро», – жестикулирует она. Она выглядит такой счастливой, что я тяжело сглатываю. Она совсем не понимает, какую боль она мне причиняет? Конечно, нет. Она не знает ни того, какие у меня к Люциферу чувства, ни того, что нас связывает. Я не могу ее ни в чем упрекнуть. А где она провела ночь, в комнате Люцифера? В его постели? Я не должна думать об этом, потому что меня это не касается. Он стоит позади нее так, словно он к ней прилип. Люц игнорирует меня.

– Доброе утро, – отвечаю я на ее приветствие. – Как твои дела? Тебе хорошо спалось?

Ее щеки краснеют, и я уже знаю ответ. Я закрываю глаза на секунду, а когда я снова открываю их, Люцифер положил руку на ее маленькое плечо. Кассиэль уже говорил мне, что Люц причинит мне боль еще более серьезную, чем он сам когда-либо смог бы. Я не поверила ему, но именно это сейчас и происходит. На деревянных ногах я возвращаюсь к диванам.

Форфакс отодвигается в сторону, чтобы я могла сесть.

– Может, тебе принести еще что-нибудь? – он смотрит на две дольки апельсина на моей тарелке.

– Нет, спасибо. – Я ни в чем не нуждаюсь. Точно не в жалости. Он понимающе кивает.

После завтрака я прошу Сэма отвести меня в библиотеку. Я больше ни секунды не могу находиться в покоях Люцифера и хочу знать, как дела у Тициана и Феникса. Надо было вчера остаться с братом. Но я думала только о себе и своей боли.

– Я тоже пойду с тобой, – тут же говорит Лилит, и Наама присоединяется к нам. Они встают по разные стороны от меня, и я благодарна им за поддержку.

В этот раз дверь открывает Тициан. Он выглядит еще бледнее, чем вчера, и это разрывает мне сердце. Кьяра стоит рядом с ним и смотрит на меня с упреком.

– Вы впустите нас в квартиру? – осторожно спрашиваю я, теперь жалея, что не пришла одна.

– Я подожду снаружи, – говорит Сэм, чувствуя укол совести. Если бы он не впустил Люцифера вчера, всего этого бы не произошло. – Оставайся там так долго, как тебе захочется.

Я захожу в библиотеку. Мы с Лилит и Наамой следуем за Тицианом, который молча идет по квартире. Комната, в которой вчера была Стар, выглядит покинутой. Я остаюсь стоять на месте. Полки и столы опрокинуты, книги разорваны на части и лежат на полу.

– Что тут произошло? – испуганно спрашиваю я у брата. – Неужели в библиотеке были мародеры? С тобой что-то случилось? Нельзя было мне возвращаться во дворец вчера.

– Это все Феникс, – отвечает Кьяра вместо Тициана. – Сразу же после того, как Люцифер увел Стар. Он просто сошел с ума. Он даже ее мозаику разрушил.

Я поджимаю губы. Феникс любит Стар половину своей жизни, а потом приходит Люцифер и просто забирает ее у него. Его потеря куда больнее моей.

– Где он сейчас?

– Наверху, на кухне. Напился и спит.

– Ты была здесь вчера? – спрашиваю я у девочки.

Она кивает.

– Я прихожу к Тициану в гости каждый день. Чтобы он не чувствовал себя одиноким. Мне очень жаль, что с Алессио такое случилось…