Гнев божий

Первый план был намечен к реализации в декабре восемьдесят девятого года и опирался на плотную сеть информаторов, осведомителей и прямых пособников, которых душманам удалось навербовать к настоящему времени. В этом же плане участвовал Шах Наваз Танай, халькист и пуштун, люто ненавидевший доктора Наджиба, Наджибуллу и его группу. Согласно этому плану по особому сигналу через Парачинарский выступ и провинцию Хост, к тому времени уже плотно контролируемую моджахедами, в Кабул перебрасывались четыре особых полка муджахеддинов-смертников, получивших общее называние «аль-исра». ^[89] Эти полки по сигналу должны были начать штурм города с четырех сторон. Офицеры и солдаты 77 ЗЕНАП, со своими зенитными орудиями, расположенными на высотах Хайрабад, Карга, Тапе-Мараджан и Шарара, должны были начать обстрел города с целью подавить ключевые точки сопротивления. Одновременно отряды верных Танаю офицеров, в том числе бойцы четыреста сорок четвертого полка коммандос, дислоцированного в крепости Бала-Хиссар в окрестностях Кабула, должны были войти в город и взять штурмом или уничтожить несколько ключевых объектов города, в том числе и дворец Арк, где планировалось пленение или ликвидация Наджибуллы и его группы. После чего намечались массовые расстрелы для окончательного захвата власти, у каждого из участвующих в мятеже командиров был список лиц, подлежащих ликвидации.

Совершенно непонятно было только одно — как потом делить власть в охваченном мятежом Кабуле, ведь в нем уже должны были находиться четыре полка муджахеддинов, пусть многие из них и полегли бы в боях — зато сразу активизировалось бы исламское подполье. А ведь Хост рядом, в ситуации растерянности средних командиров, от него до Кабула моторизованным бандам боевиков — день пути. А если предположить, что в деле будут участвовать пакистанцы — они могут перебросить вертолетами своих коммандос примерно за час.

План этот был раскрыт, начались аресты. Первым делом арестовали нескольких солдат и офицеров 77 ЗЕНАП, от него исходила главная опасность, потом начались аресты в других частях и соединениях, докатились они и до самого министерства обороны. Арестованы были ключевые фигуры заговорщиков — генерал Вали Шах и начальник связи министерства генерал Алим Джан, последний, контролируя связь, должен был сообщить командирам частей и соединений по всей стране, что власть сменилась, и назвать лиц, приказы которых теперь следовало исполнять. Пятнадцатого декабря восемьдесят седьмого по национальному телевидению выступили заместитель министра госбезопасности генерал Яр Мухаммад ^[90] и генеральный прокурор ДРА Саид Шариф. Они рассказали всей стране о «бунте генералов» и заявили о том, что арестовано на данный момент сто двадцать семь человек, и все они будут преданы суду. Вскоре после этого выступления президент Наджибулла после заседания Совета министров задержал в своем кабинете министра обороны Таная и у них состоялся разговор на повышенных тонах, в ходе которого ни одна из сторон на компромисс не пошла. Покидая кабинет, Танай заявил — это заговор против меня и против всех халькистов.

Политика национального примирения — не то что с моджахедами, но и в собственной партии — трещала по швам.

Вернувшись в свое министерство, Танай решил продемонстрировать силу — он понимал, что разговаривать с президентом страны так нельзя и будут последствия. Запершись в своем министерстве, он вызвал к зданию верные ему войска с большим количеством бронетехники и предъявил президенту ультиматум. Принимать представителей президента он категорически отказался, говорить по телефону с самим президентом — тоже. Это был уже открытый мятеж, но перерасти ему уже в открытые боестолкновения не дало советское посольство. После обильных возлияний стороны пришли к соглашению, и высокопоставленные генералы, проходящие по делу о мятеже, были освобождены. Правда, Алим Джан — полумертвым от пыток — хадовцы хотели узнать, кому именно он должен был передавать через коммутатор связи сообщения о выступлении против президента, ведь начальник связи не мог не знать точного списка командного состава, поддерживающего мятежников. Тем не менее Танай счел это своей победой и открыто заявил на совещании командного состава, что не даст разваливать армию. Это было заявлением «присоединяйтесь ко мне, за мной сила».