Гнев небес

«Да, я слушаю тебя очень внимательно, — говорила про себя Мити, — гораздо внимательнее, чем ты полагаешь. Я слушала тебя и на веранде, и на корабле… и твое бормотание, когда ты выбалтывала во сне ваши тайны. Я прекрасно понимаю, что правит дознаниями твоего мужа, — клевета и подлость, ничего общего не имеющие с правдой».

Нисима пытался переложить вину за потерю имперских кораблей на кого-нибудь другого, например, на адмирала. Но Курита был хитрым и опасным человеком и ловко избегал словесных ловушек даймё. Тогда даймё попытался отыграться на вице-адмирале. Кондо был намного моложе, смел и предприимчив. Он рассматривал лишь саму проблему, нисколько не заботясь о последствиях. «Несчастный Кондо станет легкой добычей даймё, — думала Мити. — Козлом отпущения в этой кошмарной истории. Всю вину даймё свалит на него. Как я презираю вас, Нисима, за то, что вы с ним делаете! Я знаю, что вы за человек. Вам неведомо слово „честь“ — ни во время сражения, ни после».

Мити вспомнила, как вышла на балкон в то ужасное утро две недели назад. Сначала она подумала, что дают церемониальный салют, но когда гул орудий стал нарастать, она поняла, что на посадочной площадке идет бой. На верандах и балконах соседних домов уже толпились люди. Они с любопытством наблюдали за бегущими по улицам самураями, вслушивались в громкие крики и резкие приказы командиров.

На площадке началось движение. Мити с удивлением увидела, как гигантский грузовой корабль вдруг расцвел огненным шаром, а спустя мгновение вся округа была потрясена оглушительным взрывом. Мити сжалась от страха, на секунду сердце ее замерло.

Голос Фумико прервал ее воспоминания и вернул к игре.

— Нет сомнения, очень скоро мой муж расправится с ними, — произнесла спокойно жена наместника, переставляя один из белых камешков и глядя куда-то в сторону. — Не могу понять, почему они еще не болтаются на крестах. Может быть, на этот раз их собираются сжечь? Ну, как бы там ни было, пираты не уйдут от возмездия… Не выношу этих тварей! Меня трясет от одной только мысли о них. А какой у них отвратительный, каркающий язык, какие ругательства они вставляют после каждого слова!

Мити спрятала веер и наблюдала, как бледные пальцы Фумико с коротко обстриженными розоватыми ногтями передвигают на доске белый камешек.

— Американцы доставили твоему мужу много вреда. Но в том, что случилось, виноваты не только они. Разве не произошло обмена почетными заложниками до того, как нам разрешили приземлиться?

— Ты называешь их «почетными»? Все американцы похожи на зверей. Они не чтут традиций, их жизнь бесцельна. Они верят только в свои ощущения. Плывут по течению, беспорядочно проживая свою жизнь, без понимания, без благородства. Они презирают меня — будут презирать и тебя.

— Думаю, ваш муж был неправ, называя их пиратами.

— Разве ты не видела, что сделал пленный? До чего же неприличный жест!

— Ну что вы, он всего лишь поклонился мне.

Фумико положила еще один белый камешек на доску и незаметно придвинулась к Мити.

— Почему ты защищаешь его?.. Вот что я скажу тебе, Мити-сан: я очень хорошо знаю манеры американцев. Четырнадцать лет назад, когда я была чуть старше, чем ты сейчас, в свите нашего дорогого императора я отправилась в их презренный сектор. Император был тогда принцем, ему едва исполнилось двадцать шесть, а американской женщине, с которой он должен был встречаться, уже стукнуло тридцать семь. Она была их президентом. Люсия Хенри — обычная дрянная американка, отродье жирной безбожной свиньи, Стрэтфорда Хенри. Хотя Люсия всегда придерживалась политики проямато, я не сомневаюсь, что проклятие, наложенное на нее отцом, сказалось на всех ее поступках и определило ее судьбу. — Фумико обмахнулась веером. — Была середина лета — ситигацу, или июль, как они называют этот месяц. Мы приземлились на Либерти, в порту под названием Харрисбург, и отправились в Линкольн — столицу, где должны были проходить церемонии. Лето! Неужели ты думаешь, что там бывает лето? Клянусь страданиями всех демонов в ледяном аду Игоку, ты не можешь себе представить, как было сыро и холодно. Все время лил дождь, и наши церемониальные лошади постоянно поскальзывались и спотыкались. Все мои парики и прекрасные платья, сшитые специально для этой поездки, уже на полпути были испорчены дождем!

— По вашим словам, это очень печальное место.

— Печальное?.. Пожалуй. Но американцы заслуживают этого. Крайне примитивные люди! Они живут в убогих домишках с бетонными полами и сплошными стеклянными стенами. А какой от них запах! Не могу выразить словами, насколько он отвратителен. За пределами Ямато действительно нет жизни — вот истина!