Гнев Пигмалиона

– Алиса, вы серьезно надеетесь убедить суд в том, что сумели собрать профессиональное взрывное устройство и незаметно прикрепить его под днище служебной машины Светлогорова? – со вздохом поинтересовался майор, откидываясь на спинку стула и испытующе глядя на допрашиваемую. – Это ведь не какая-то поделка, которую можно собрать на уроке труда!

– Я же написала признание, что вам еще нужно?!

– Чтобы вы перестали врать, выгораживая Виктора.

– А если я… если я наняла профессионала?

– Алиса, я понимаю, что вы, наверное, привыкли к импровизациям, но со мной такое не прокатит – давайте начистоту, идет? Это вы писали письма Светлогорову, Туманову и Кутеповой?

– Писала, не отрицаю.

– Зачем?

– Просто хотелось их как-то… наказать, что ли? Они отлично устроились в жизни, купались в славе и деньгах…

– Ну вы-то тоже не пропали!

– Да, но у меня отняли самое главное – детей: как я ни пыталась, мне не удалось помириться с Витей, а про Олега он и вовсе отказывался разговаривать! Я выкарабкалась только благодаря Мите: если бы я его не встретила, то сразу после отсидки могла снова загреметь за решетку или окончила бы свои дни в какой-нибудь канаве, вернувшись к наркоте… А эти трое жили припеваючи, забыв о тех, чью жизнь растоптали!

– Кто же, по-вашему, убил Кутепову и Туманова? – спросил Евгений.

– Мне кажется, это мог сделать Рудольф, – ответила Алиса. – Он страшный человек, был таким даже в юности, и у него полно связей в криминальном мире! Конечно, сам он не стал бы мараться, скорее всего нанял кого-то.

– А зачем, скажите на милость, Светлогорову понадобилось избавляться от бывших приятелей спустя столько лет?

– Не знаю… Может, он испугался, что они могут многое о нем рассказать?

Такое объяснение выглядело правдоподобно: скорее всего, Рудольф хотел уничтожить любые доказательства того, чем занимался в молодости, а режиссер и бизнес-леди вполне могли что-то сохранить – так, для страховки. Или для последующего шантажа. Будущий губернатор не мог смириться с существованием подобной угрозы!

– А вы не думаете, что ваши письма могли подтолкнуть Светлогорова к убийствам? – задал он вопрос.

– Мои… письма?

– Вдруг Светлогоров решил, что Ольга и Ипполит хотят его шантажировать тем, что он натворил много лет назад? На носу выборы, и он не мог позволить этой грязной истории просочиться в публичное пространство!

– Вы хотите сказать, что я… что из-за меня убили двух человек? – едва слышно пробормотала актриса.

– Разве вы не мечтали о мести?

– Но я не хотела никого убивать! И Витя – он мой сын, понимаете? Он бы никогда…

Алиса умолкла.

Евгений напряженно размышлял: теперь он был почти уверен, что дело с убийствами Туманова и Кутеповой обстояло именно так, как он предполагал, но кто же тогда, черт подери, хотел грохнуть Светлогорова?! Или это – инсценировка с целью вызвать у публики сочувствие и создать впечатление, что кто-то из конкурентов на высокую должность хочет от него избавиться? Ну, хотя бы решился вопрос с анонимками: их писали Антон и Алиса. Парень стал свидетелем получения любовницей письма Алисы и решил, что это – отличный способ нарушить ее покой.

– Вашего сына теперь зовут Анатолий, – сказал майор, отвлекаясь от своих размышлений. – Лапиков – фамилия его приемного отца.

– Я знаю, – слабо улыбнулась Алиса.

– Знаете?

– Поняв, что Витя не скажет мне, как найти Олега… то есть Анатолия, я обратилась в частное сыскное агентство. Они нашли моего сына. Каждый раз, приезжая в Питер, я пыталась с ним встретиться, но в последнее время его сопровождали два амбала – не подберешься!

– Это случилось после того, как Анатолия пытались похитить – скорее всего, люди Светлогорова, хотя пока что мы не можем этого доказать… Значит, третьей были вы!

– Третьей?

– Лапиков-старший тоже обратился к частным детективам, заметив слежку. Они установили, что за Анатолием ходят три человека: одного нанял Виктор после того, как узнал о неудачной попытке похищения брата, другого, возможно, Светлогоров, ну а третьей стали вы!

* * *

Анатолий смотрел на женщину, стоящую перед ним с выражением растерянности на лице. Это – его настоящая мать, как говорят, биологическая. Но он ничего к ней не чувствовал – ничего, кроме, возможно, жалости. На Алису он зла не держал, ведь он совсем не помнил, что с ним произошло в детстве. Тем не менее никакие родственные чувства в нем не проснулись, и Анатолий уже жалел, что согласился с ней встретиться.

Он оглянулся на брата, ища поддержки. Виктор стоял с каменным лицом, не сделав ни шагу навстречу матери. Одним плечом он прислонился к закрытой двери, готовый в любой момент покинуть помещение.

– Я очень… рада видеть вас обоих, – тихо произнесла Алиса, жадно вглядываясь в лица сыновей. – Понимаю, что вы моих чувств не разделяете, но я… я просто хотела знать, что с вами все в порядке, что вы в безопасности!

На бледном лице художника промелькнуло странное выражение, и он передернул плечами, словно стряхивая надоедливое насекомое.

– Я знаю, Витенька, как ты ко мне относишься, – вздохнула Алиса. – Но я тебя не виню – ты имеешь право меня ненавидеть!