Гнев Пигмалиона

Но Регину больше интересовало настоящее, чем прошлое. Она видела, с Арбениным тоже что-то не так: он стал более нервным и раздражительным, чем раньше. Кроме того, художник постоянно казался уставшим – не болен ли он? Самой спросить неудобно…

Размышляя обо всем этом, Регина сидела на диване, поджав под себя ноги в теплых шерстяных носках, и наблюдала за работой Виктора. За перегородкой в это время дня было маловато света, и художник вынес мольберт в студию. Он сидел спиной к Регине, и поверх его плеча она могла видеть изображенное на холсте. Не надо было иметь невероятный IQ, чтобы понять, что Арбенин пишет Наташу. Регина уже видела один портрет девушки – в длинном старомодном платье и с прической, какую в наши дни никто не носит. На новой картине Наташа выглядела иначе: молодая, уверенная в себе девушка, большой чувственный рот растянут в искренней, почти детской и в чем-то даже нагловатой улыбке. И одежда сильно отличалась от той, что Регина видела на девчонке, – какая-то ужасная шубейка из общипанной то ли лисы, то ли собаки, местами протертая, колготки в дырочку и высокие ботфорты, какие носят «ночные бабочки».

Удивительно, но этот портрет почему-то показался Регине гораздо более живым, нежели изображение томной барышни из прошлого. Регина неплохо разбиралась в искусстве, хотя Рудольф и считал ее полной дурой, и видела, что эта картина, возможно, станет одним из лучших произведений Арбенина. Она, признаться, даже немного завидовала Наташе: Регину никогда не писал настоящий художник, и в ее архиве имелось только бесчисленное количество профессионально сделанных и обработанных при помощи фотошопа фотографий. Раньше ее это не волновало, но сейчас молодая женщина с сожалением смотрела на незаконченный портрет Наташи.

Звонок в дверь вывел Регину из состояния задумчивости. Виктор, казалось, не услышал его, поглощенный работой, поэтому она, сунув ноги в большие тапочки художника, встала и пошла в прихожую. Распахнув дверь, Регина едва успела отскочить в сторону, потому что в квартиру, кипя от ярости, ворвался Рудольф Светлогоров!

– Ах, вот ты где, сучка! – взревел он, пытаясь схватить жену за рукав свитера, но ей удалось вырваться.

– Витя! – закричала она, влетая в студию, и сразу же угодила в объятия художника, который встал, преградив вторженцу путь.

Регина понимала, что парень вряд ли сумеет противостоять Рудольфу, который обладал гораздо более мощным телосложением, но в данный момент только он мог стать буфером между ней и слетевшим с катушек мужем.

– А, вот и очередной любовник! – заорал Светлогоров, оказавшись лицом к лицу с хозяином квартиры. – Ну ты здорова по мужикам бегать, дрянь! Так и знал, что хахаль у тебя не один – вот, значит, куда уплывают мои денежки, потом и кровью заработанные!

– Кровью – это уж точно, – спокойно проговорил Виктор, не делая ни шагу назад и тем самым держа Рудольфа в прихожей, не позволяя ему пройти в студию.

Светлогоров перевел безумный взгляд на художника.

– Постой-ка, я тебя знаю! – с удивлением пробормотал он.

– Нет, не знаешь, – ледяным тоном ответил Виктор. – Если бы ты меня знал, то не стал бы задерживаться и уносил бы ноги поскорей!

– Да кто ты такой, мазила хренов? – голос вице-губернатора сорвался практически на визг. – Это мой город, ты понял? Стоит мне захотеть, и ты вылетишь отсюда пулей, не успев сказать «ай»!

Светлогоров попытался толкнуть художника, как вдруг нечто блеснувшее в ладони Виктора слегка охладило его пыл. Сначала вице-губернатор не поверил собственным глазам: этот слизняк посмел угрожать ему, Рудольфу Светлогорову, какой-то пукалкой?! Однако пару секунд спустя он оценил размеры пистолета и понял, что характеристики у него отнюдь не дамские.

– И что? – усмехнулся он, не готовый тем не менее отступить. – Для этого, – он кивнул на пистолет, – надо яйца иметь, а у тебя…

– Да уж покруче, чем у тебя, – в том же издевательском тоне прервал его Виктор, – раз жена твоя ко мне ушла!

– Витя, Витенька! – зашептала ему на ухо Регина. – Не зли его, он же псих!

Но художника ее слова нисколько не взволновали. Продолжая целиться в Светлогорова, он тихо сказал:

– Пошел вон отсюда, пока я тебя не огорчил до невозможности! И кобелей своих уводи, не доводи до греха. Я вызову журналюг со всех самых известных каналов, и мы с твоей женой расскажем, что человек, претендующий на пост губернатора Северной столицы, – сексуальный абьюзер, который избивает жену и физически устраняет неугодных! У нас есть снимки из травмы, и на них видно, что ты сотворил с Региной, так что, давай, до свидания!

То ли Рудольфа испугала угроза художника, то ли он заметил в его лице нечто не оставлявшее сомнений в серьезности намерений, но он попятился. Регина с бешено колотящимся сердцем наблюдала, как ее муж, красный от ярости, задом двигается к выходу.

– Ну ты у меня еще кровью умоешься, мазила! – прошипел он напоследок. – Я тебя живьем закопаю и спляшу на твоей могиле! А ты, сучка, ходи и оглядывайся: я тебя все равно достану, даже если ты уедешь в Китай!