Гнев Пигмалиона

В комнату вошли две женщины. Елизавета Макаровна несла большой фарфоровый кофейник. За ней следовала невысокая толстушка примерно того же возраста, что и Иван Романович, катя впереди себя столик с чашками, блюдцами, сахарницей и маленькими, аппетитно выглядящими пирожными. Видимо, это и была жена Лапикова – обычная женщина с лицом, излучающим доброжелательность. Пройдя весь путь вместе с мужем, она вряд ли сильно изменилась со времени свадьбы, оставшись все той же домовитой провинциалкой, для которой самым важным в жизни является благополучие собственной семьи. Раньше, глядя на высокого и красивого Анатолия, Рита предполагала, что он, наверное, пошел в мать, так как не унаследовал от Лапикова ни единой черты. Теперь она поняла, что ошиблась: маленькая круглолицая женщина также не подарила сыну ничего своего – все-таки странная штука генетика, раз она порой преподносит такие сюрпризы!

– Садись с нами, Олюшка, – сказал Иван Романович, приобнимая жену за расплывшуюся талию.

– Да я же кофе не пью, забыл? – рассмеялась та. – Вы беседуйте, мы не будем вам мешать!

Женщины удалились.

– Ну, иди, иди, – пробурчал вслед жене Лапиков, беря за ручку деликатную прозрачную чашечку своими толстыми, короткими пальцами. – Угощайтесь, гости дорогие!

Хлопнула входная дверь, и в прихожей началась какая-то возня и раздался приветственный лай: судя по всему, пес бурно встречал кого-то еще.

– Толик, иди-ка сюда! – позвал Лапиков. – У нас гости!

Через минуту в гостиную вошел Анатолий, причем явно не в духе: лицо его было мрачнее тучи. Буркнув приветствие, он собрался было ретироваться, но повелительный голос отца остановил его:

– Ты куда это? Иди руки мыть и садись с нами: есть о чем поговорить!

– Я не голоден, – ответил парень.

– Это что еще за новости? – сдвинул густые брови отец. – Ты что такой смурной?

– Ерунда, в универе неприятности.

– Это у тебя-то? Старого папку не проведешь, давай, колись, что не так!

Анатолий исподлобья глянул на Риту и Свету.

– Ты можешь говорить при них, – проследив за взглядом молодого человека, сказал Лапиков. – Маргарита Григорьевна теперь – друг нашей семьи, а ее служащий сохранил тебе отца!

– Это… ничего такого, пап, – попытался отговориться Анатолий. – С девушкой поссорился, только и всего.

– Это с Наташей, что ли? – неожиданно встряла Света.

Паника, охватившая сына Лапикова, отразилась на его лице.

– Я что-то пропустил? – спросил Иван Романович. – Не припомню, чтобы ты рассказывал мне о своей подружке!

– Да никакая она не подружка, так…

– Маргарита Григорьевна? – Лапиков вопросительно взглянул на Риту.

– Пусть лучше Анатолий сам расскажет, – предложила она.

– И зачем вы только пришли! – в отчаянии воскликнул парень.

– Рано или поздно твой отец все равно узнал бы правду!

– Какую такую правду? – растерянно крутил головой Лапиков-старший, глядя то на Риту со Светой, то на сына. – Что происходит?

– Пусть она рассказывает, – вздохнул молодой человек, падая в кресло.

Получив разрешение Анатолия, Рита заговорила. С каждым произнесенным словом лицо Лапикова наливалось кровью, и она начала побаиваться, как бы его не хватил удар: при его телосложении бизнесмен наверняка гипертоник, а это – серьезный фактор риска.

– Ну, – пробормотал Лапиков, когда Рита замолчала, – спасибо тебе, сынок! Мало у твоего папки проблем…

– Эта проблема – моя, мне ее и решать! – пробормотал Анатолий.

– Надо же, какие мы самостоятельные! – взревел Лапиков, ударяя увесистым кулаком по столу с такой силой, что фарфоровая посуда на нем подпрыгнула, словно была сделана из картона. – Где ты откопал эту девку, позволь тебя спросить, – не в университете же, наверное?

– В спортзале, – обреченно ответил Анатолий.

– Что ж, приятно слышать, что труженицы древнейшей профессии поддерживают форму! – фыркнул Иван Романович. – Да как ты мог впустить в свою жизнь женщину, о которой ничего не знаешь?!

– Я все о ней знаю, – перебил отца молодой человек. – Больше, чем ты или Маргарита Григорьевна!

– Постой-постой, – пробормотал Лапиков. – Ты хочешь сказать, что знал… о роде ее занятий?!

– Не с самого начала…

– Не с начала?! – взревел Иван Романович. – Вы поглядите на него – рыцарь в сверкающих доспехах!

– Не надо так, пап, – слабо защищался Анатолий. – Она не плохая девушка, просто у нее была тяжелая жизнь!

– Тяжелая жизнь?! Это у нас с твоей матерью была тяжелая жизнь, сынок! Это мы мыкались по съемным квартирам, по общагам, я работал как лошадь, а мать твоя ни разу даже не пожаловалась! Потом эта перестройка гребаная грянула, и я лишился работы. То там подвизался, то сям, потом на нары загремел ни за что! А твоя мать меня ждала, передачи в колонию носила… Конечно, ты ведь об этом не знаешь, тебя тогда на свете не было! Вот, милый мой, что такое «тяжелая жизнь», а не передок свой на морозе шоферюгам подставлять! Господи, ну ладно бы просто шлюшка, но шлюшка Рудольфа Светлогорова !

– Она не его, как ты говоришь, шлюшка, папа! – воскликнул Анатолий, вскакивая из кресла со сжатыми кулаками. – У Наташи с ним ничего общего…

– …кроме денег, – закончил за сына Лапиков.