Гнев Севера

Охране от нас, потому что наблюдали они вовсе не за окрестностями.

Снедь была нехитрая, но ее было довольно, и эль тоже не прокисший. Так что я решил не кочевряжиться и начал повествование. От печки. Вернее, от королевского двора в Йорвике, где мне высочайше было поручено сопровождать послов с верегельдом за убитого норманнского конунга.

— Верегельд — это…

— Я знаю, что это, — перебил меня тан. — Продолжай, лорд Николас.

И я продолжил. Вплоть до нашего прибытия в Роскилле. И рассказа о незавидной участи чевиотских лордов.

— Да, я о ней знаю, — сказал тан.

И поведал мне продолжение истории, то, что случилось уже здесь, в Нортумбрии, когда «послания» Сигурда достигли получателя. Вернее, только одно из них, потому что один из калек умер в пути. А вот второй страдалец дожил до окончания путешествия и был доставлен королю в бочке из-под рыбы. И король Элла прочел надпись на его челе, в точности скопированную палачом Сигурда с деревянной дощечки, которую я отдал Ивару.

«Ты позавидуешь ему, когда мы придем».

Склонен думать, надпись была лишней. Как оказалось, именно она сделала Эллу сговорчивым, когда архиепископ Вулфер увещевал его забыть распри и помириться с Осбертом.

— Как же тебе удалось спастись от мести язычников? — вернулся к теме беседы тан Чериленда.

— Повезло, — соврал я. — С нами был капитан из Кента, но сам из данов. Помог спрятаться, а потом сесть на корабль своего родича. Не бескорыстно, разумеется, — я вздохнул, — но зато он переправил нас, — я кивнул на Малоуна, — сначала на землю франков, а оттуда на попутном судне бы добрались до Кента. Оттуда — в Мерсию. А там Бургред нас… — тут я замялся.

— Ты говори, лорд! — поощрил тан. — Очень интересно, как ты стал мерсийцем.

— Вообще-то не мерсийцем, а всего лишь королевским гвардейцем Бургреда, — я изобразил смущение. — Король не оставил нам выбора. Или с ним, или… — Я провел пальцем по горлу. — Не очень-то он любит короля Эллу.

— Да кто его любит, узурпатора! — воскликнул сынок Идвиг, но папа велел ему помолчать.

— Скажу тебе, лорд, мы не очень противились, — я изобразил нечто вроде пьяной откровенности. И то: эля я выпил уже порядочно, и тан это видел. И склонен думать: персональный подливальщик за моей спиной оказался не просто так.

— Ты пойми, тан, Бургред, он вам, нортумбрийцам, не друг. Но когда речь идет о язычниках-норманнах… А Бургред с ними сражался. Мы все там бились!

Вот, даже и не соврал.

— Судя по тому, что норманны стоят лагерем на том берегу, а Бургреда я там не вижу, битва не задалась?

Ишь ты. Прям сама проницательность.

— Нас разбили, — сокрушенно признал я. — И корабли их поджечь не смогли. Скажу тебе прямо, тан, мы бились как львы, но язычников было слишком много… И нам пришлось… Нам пришлось…

— Драпать! — подсказал паскудный сынок.

— Я — человек нортумбрийского короля! — расправив плечи, гордо сообщил я. — И когда появилась возможность, я… мы последовали своему долгу. Мой родич, — кивок на Мурху, — отважно захватил норманнский челнок, на котором мы и преодо… преодно… Переплыли сюда. Сражаться с язычниками! Слава королю!

Я лихо опростал очередную кружку и уронил голову на стол.

— У нас был тяжелый день, — извиняющимся тоном произнес Малоун. — Сначала переход, потом битва, потом язычники нас преследовали… Милорд две ночи не спал.

— Бургред разбит? — напрямик спросил тан.

— Вдребезги, — Малоун был сама невозмутимость. — Бежал со всех ног.

Я мысленно поаплодировал.

— Что ж, — сказал тан Чериленда. — Бургред разбит. Это плохая новость. Но у нас здесь немалое войско, и мы готовы сделать то, с чем не справились мерсийцы. Что с вами делать, я решу завтра. Забирай своего лорда и идите спать. Вас проводят. Отдыхайте. О ваших лошадях позаботятся мои люди.

Проводили в сарай во дворе крепости. Хорошо хоть, не в тюрьму. Я «очнулся», едва за нашими проводниками закрылась дверь. Закрылась снаружи, что характерно.

— Красиво врал, — Лис стянул сапоги и улегся на присыпанный сеном земляной пол. — Но он тебя все равно не полюбил.

— И хорошо, — проворчал я, устраиваясь рядом. — Для любви у меня жены есть.

Устал, однако. Ноги гудят, спина одновременно и ноет и дьявольски чешется. Надеюсь, это не вши.

— И что теперь, эрл?

Это Джорди.

Был бы здесь мой братец, я знаю, что бы он ответил. Убьем их всех. Но я не настолько кровожаден.

— Если не хотим переплывать реку на бревнышках, то этой ночью нам надо быть в назначенном месте.

— И как мы это сделаем? У черилендского тана полсотни воинов, а нас шестеро.

— Хы! — фырнул Давлах Бычок. — Полсотни англичанишек! Я уже убил втрое больше.

Джорди обиделся. Но промолчал.

Давлах встал, отошел в угол и щедро его оросил.

Что, понятно, не улучшило атмосферу внутри сарая.

— Я думаю: убивать нас не станут, — глубокомысленно изрек Малоун.

— Почему ты так решил, англ? — Давлах завязал штаны и уселся на перевернутую поилку для скота.

— Я сакс, а не англ, — уточнил Малоун. — А решил так, потому что нам оставили оружие.

— А ты бы отдал?

— А ты нет?