Гнев терпеливого человека

– Стреляю, – машинально все же ответил он и даже почувствовал, как человек улыбнулся. Они обменялись жестами, и тот подошел поближе, так же держа руки на виду. За правым плечом у чужака торчал ствол, и пока было не понять, что это у него там. И еще продолжал чувствоваться тот, второй, стоящий на месте.

– Стой снова.

Теперь дистанция была метров всего в пятнадцать.

– Кто таков?

– Местный я. Ильич.

– Что, совсем Ильич?

На это «местный» не нашел, что ответить. Одет он был довольно обычно для разведчика – выцветшая «горка» со скинутым на плечи капюшоном, иначе ни хрена в лесу не услышишь… На плечи и грудь нашиты несколько болтающихся недлинных лоскутов такого же желтовато-защитного цвета. Не совсем «леший», но какое-то приближение. Штаны с затянутыми шнурками штанинами, темные кроссовки. На голове бандана; узел над ухом, как у пирата. Рост средний, плечи широкие, лицо обычное, не заметное, не запоминающееся ничем, кроме густых усов и короткой бородки. Лет сорок точно, вряд ли меньше. Еще вещмешок – видна лямка на плече.

– Кто там у тебя?

– Где?

– Вон там.

Николай показал движением подбородка, не отводя направленный точно на «местного» ствол в сторону ни на миллиметр.

– А, этот. Из зондеркоманды, бандеровец. Стой, стой!

Он то ли увидел, то ли сразу почувствовал, что сейчас будет, и едва успел.

– Не надо, я свой. Я его взял, веду. Не стреляй!

Все же не совсем железный был этот мужик. Так смело выйти на ствол и потом так подставиться – это была лажа.

– Я с вечера его к вам веду.

– На землю, быстро.

– Ложусь, ложусь. Не стреляй!

Сзади уже шуршали торопливые шаги. Задержались, прислушиваясь, – и тут же начали обтекать позицию секрета слева и справа, с обеих сторон. Хотя чужак уже плотно лег на землю и даже сложил руки на затылке, отвести от него взгляд Николай так и не рискнул: очень уж он казался опасным. Причем самым странным было то, что он не «чувствовался», как всегда чувствуется положение другого человека в пространстве. Подбегающих сзади-сбоку своих Николай с большим облегчением чувствовал, и стоящего на одном месте «второго», почему-то совершенно неопасного, – тоже. А этого, опасного очень, опасного смертельно – нет.

Тяжелое тело ухнуло в ветки где-то справа, сиплое дыхание упавшего можно было расслышать, наверное, за километр. Тьфу ты, тоже мне, разведчик. Боец слева занял свою позицию совершенно бесшумно.

– Второй от меня лево двадцать; дистанция полсотни или чуть больше, – тихо сказал Николай в пространство. – Этот шустрый очень. Тот нет. Говорит, что привел пойманного бандеровца. К нам, мол, и вел.

Получилось сумбурно, но что уж поделаешь. Вот как начнется сейчас стрельба, тут будет не до красоты слога.

– Петрович, ты, что ли? – вдруг спросили слева голосом старшего лейтенанта Сомова. – Обзовись!

– Не, не я. Я вообще-то Ильич.

Пауза была с секунду, потом Сомов скомандовал:

– Ну, вставай, раз Ильич… Карлос… И к нам иди. Вместе со своим подарком. Медленно и печально иди. Сделай нам такое одолжение.

Мужик без лишней торопливости оперся на руки, вытолкнулся и утвердился на ногах. Поводил головой влево и вправо, почему-то отчетливо сказал себе под нос: «Ага, нормально», – и кивнул в то место, где стоял «второй»:

– Эй, ты там! Жертва обстоятельств! Вылезай, приехали.

«Второй» вышел из-за своего дерева и осторожно потопал в их направлении. Вид у него был пришибленный. При этом и рост, и телосложение, и даже одежда оказались похожими на «Ильичевские», и это вносило какой-то диссонанс.

Комвзвода разведки поднялся со своего места и пошел вперед, встречать. После секундного обдумывания Николай сделал то же самое, потому что молодой боец справа остался на месте – прикрывать.

– Называйся.

– Ильич я. Местный. Совсем уж полно – Илья Ильич. Регистрацию и фамилие не скажу, уж извиняйте.

– Сойдет для начала. Комвзвода разведки старший лейтенант Сомов, партизанский отряд «Мочи козлов». «Нормально», – это про что было?

– Да про вас. Молодцами. И быстро, и правильно. Я, впрочем, этого еще раньше почувствовал.

– Это не штатный разведчик… У нас много потерь.

Николай испытал неудовольствие: он не думал, что командир скажет о нем так уничижительно. Впрочем, нужно быть реалистом.

– А этот?

– Я и говорю: взял теплым. С середины того дня за вами топаю, но пару раз серьезно отставал. И ночевать пришлось – с этим по лесу вообще никак.

– Бендеровец?

– Бандеровец, – поправил Ильич. – Не сопротивлялся, да и… Он без оружия был. И обдолбанный, похоже. Причем не на этом деле, а будто изнутри обдолбанный.